«Сушить хрусталь и попотеть на листе» в переводе на современный — выпивать и играть в карты. Этими нехитрыми забавами занимала досуг екатеринбургская элита двести лет назад. Как менялась мода на развлечения, где в Екатеринбурге играли по крупному и почему для Урала карты были не только бичом, но иногда служили прогрессу.
***
Рюриковичи не знали карт, любимым развлечением последнего из них — Грозного царя Ивана были нарды, а по преданию умер он за партией в шахматы. Карточные игры в Россию просочились при Великой смуте и довольно быстро стали элементом досуга элит, потеснив плебейские кости.
К XVIII веку представить вечер в светском обществе без карт было уже невозможно. Официально играть на деньги запрещалось, но реальность была такова, что ставкой в карточной игре могло стать все, в том числе живые люди. С момента запуска первых заводов на Урале начали крутиться серьезные деньги, а вместе с деньгами пришел и азарт.
Татищев и де Геннин — основатели Екатеринбурга, были людьми государственными, если и держали в руках карты, то их игра не привлекла большого внимания историков в отличие от первых уральских олигархов — Демидовых. Те уже регулярно сиживали за карточным столом. Игра стала для них инструментом укрепления влияния. Акинфий Демидов намеренно проигрывал императрице Анне Иоанновне свои уральские серебряные рубли, чтобы получить новые привилегии и расположить к себе правительницу. В игре внука Акинфия Демидова Николая ставкой были живые люди. Николай выигрывал в карты сотни крепостных. Своих новых рабов он отправлял на Урал строить заводы. О картежной удаче Демидовых рассказывают в Шайтанке, Черноисточинске, Николо-Павловском, жители которых уверены, что их предки были именно из той «карточной» партии переселенцев.
Во время царствования Екатерины Великой для того, чтобы «попотеть на листе» стали собираться в клубах. Это были закрытые учреждения досуга, где членам обеспечивалась возможность пообщаться в среде равных по социальному статусу, обсудить деловые новости, пообедать, почитать газеты и поиграть в шахматы, шашки, бильярд и карты. Сначала такие заведения были известны только в столице, но вскоре появилась и в провинции. Уральцы, для которых азартная игра стала смыслом жизни, ждали зимнего сезона, чтобы покинуть город и отправиться на Ирбитскую ярмарку. Там между заключением миллионных сделок, тихого сбыта краденного золота и самоцветов, шла настоящая игра.
Участник этих сходок писатель Мамин-Сибиряк не мог не рассказать о ней в своих романах. «Игра оживилась, куши начали расти, руки Ивана Яковлича задвигались быстрее. Привалов тоже принял участие в игре и вернул почти все проигранные давеча деньги. Белобрысый купец сидел с ним рядом и с азартом увеличивал ставки. Лепешкину везло, Привалов начал проигрывать и тоже увеличивал ставки. Он почувствовал какое-то неприятное озлобление к Ивану Яковличу и его двигавшимся белым рукам.
Игра разгоралась все сильней и сильней, точно в потухавший огонь подлили масла. Кучки золота около Ивана Яковлича все увеличивались, а вместе с ними увеличивалось и росло у его партнеров желание отыграть эти кучки. Привалов поддался общему настроению и проигрывал карту за картой, с небольшими перерывами, когда около него на столе образовывалась на несколько минут тоже маленькая кучка из полуимпериалов. «Не может быть, чтобы Ивану Яковличу везло вечно», — думал пьяный Привалов, как думали другие. Дальше он начинал жалеть глупо проигранных денег и внутренно давал себе слово, что как только воротит проигрыш — сейчас же забастует. Но проигрыш все шел на увеличение, а не на уменьшение, и Привалов чувствовал какую-то жгучую потребность выиграть у Ивана Яковлича хоть часть проигранных денег».
Самым крупным проигрышем, о котором говорили довольно долго, была игра наследника водочного короля Ивана Поклевского-Козелл. В 1902 году он проиграл в карты девять металлургических заводов
Недалеко от казино в Монте-Карло есть мост самоубийц, откуда спрыгивали те, кто крупно задолжал и не видел более смысла в жизни. Не менее разрушительной была игра для уральских игроков, которые не умели вовремя остановиться. Самым крупным проигрышем, о котором говорили довольно долго, была игра наследника водочного короля Ивана Поклевского-Козелл. В 1902 году он проиграл в карты девять металлургических заводов. Скандал едва удалось замять его братьям. Бриллианты в залог долга дала любимая женщина, а картежника отправили заграницу, назначив скромное содержание от семьи.
Оказалось, что карты для России стали не только опасным развлечением, но и прибыльным полиграфическим бизнесом. Сначала колоды закупали за границей. При царе Петре их стали производить на двух небольших мануфактурах в Москве. Торговля игральными картами стала источником немалых доходов. При большой игре использовали каждый раз новую колоду. Александр I ввел монополию на производство игральных карт (сохранялась до 1917 года). Доход от печати направлялся на содержание ведомства императрицы, опекавшего детей-сирот. Бумага для производства карт была низкого качества и поэтому предварительно натиралась тальком на особых талечных машинах. Такие карты были гладкими, хорошо скользили при тасовании и назывались «атласными». По государственному заказу на картах появились привычные нам изображения дам и валетов. Рисунок карт был создан в серединеXIX века академиком живописи Адольфом Шарлеманем (Боде-Шарлемань).
Императрица Елизавета государственным указом разделила карточные игры на азартные и коммерческие. Официально были разрешены только коммерческие, которые помогали скоротать досуг. В отличие от азартных игр, где во время игры требовалось абсолютное молчание, при коммерческих можно было проявлять эмоции.
К азартным играм относились «21 очко», «банк», «баккара», «девятый вал», «бура», «наполеон», «экарте», «макао» и другие. Число игроков не было ограничено, но они делились на две категории — банкометов и понтеров. Сущность азартных игр заключалась не в способностях играющих выстраивать комбинации, а в раскладе карт. Повезет или не повезет.
Одной из любимейших игр азартных екатеринбуржцев сто пятьдесят лет назад был «фараон». Описание этой игры даже попало в романы: «Это очень просто, — возразил я, — выдерни наудачу какую-нибудь, положи ее на стол, а на нее наклади сколько хочешь денег. Я из другой колоды буду метать две кучки; когда карта, подобная твоей, выйдет на мою сторону, то я беру твои деньги; а когда выпадет на твою, то ты получишь от меня столько же, сколько ставил на свою карту».
Популярен был вист, игра непростая, которая требовала умения просчитывать ходы. Играя в паре с другим игроком, нужно было подавать ему незаметно знаки. Очень важно было помнить карты своего партнера и угадывать их — всего на двоих у партнеров 26 карт. Вист вырабатывает систему намеков, которую потом применяли бизнес-партнеры во время сложных переговоров.
Женщины тоже играли, но чаще всего в безобидный «рамс». Самыми популярными играми на момент пролетарской революции были преферанс, покер, вист, «три семерки», «66» и «бостон».
В игре внука Акинфия Демидова Николая ставкой были живые люди. Николай выигрывал в карты сотни крепостных. Своих новых рабов он отправлял на Урал строить заводы
Есть места в Екатеринбурге, отмеченные духом карточной игры. В XIX резались в карты в Общественном собрании (Учебный театр Театрального института), потом понтеры переместились в Деловой клуб (нынешняя Филармония), шла игра в Коммерческом собрании (здание Музкомедии), в ресторане «Россия», но после НЭПа играющим остались только городки. Пролетарское государство было за здоровые подвижные игры на воздухе. Карты ушли в глубокое подполье. Их стали использовать полярные социальные группы — уголовники и пенсионеры. Играли советские люди в дурачка, пьяницу, редко на интерес, иногда в молодых компаниях на раздевание. На деньги разводили простаков. Любимыми играми масс стали домино, лото, шашки.
Возвращение к азарту в Екатеринбурге произошло в 1991 году. В ресторане «Космос» прошла презентация казино «Катариненбург» («Katarinеnburg»). Организацию казино признали одной из самых удачных коммерческих идей лидера «центровых» Олега Вагина. Доход от игорного бизнеса оказался сравним с доходом от наркоторговли и рэкета.
В распоряжении игроков были два рулеточных и четыре карточных стола. В честь открытия «Катариненбург» запустил своеобразную промо-акцию: попасть в казино можно было за 200 рублей (средняя зарплата в Екатеринбурге была примерно 800 — 1000 рублей), на 100 рублей игрок сразу получал фишки. 2 января 1992 года «Катариненбург» стал валютным казино, и попасть туда могли только игроки с долларами.
Азарт привлек в Екатеринбург столичных селебрити Льва Лещенко, Владимира Винокура, Александра Панкратова-Черного, частым и любимым гостем был Александр Абдулов. «Катариненбург» работал бесперебойно 16 лет, опередив по стажу всех своих конкурентов, среди которых были: «Водолей», «Золотой Пегас», «Телец», «Белый соболь», «Серебряный дождь». Игорные заведения стали закрывать после принятия нового федерального закона, по которому с 2009 года казино разрешалось существовать лишь в четырех игровых зонах, определенных правительством. Свердловская область в их число не вошла.
Сегодняшняя элита предпочитает умеренность. Занимается спортом, не налегает на коктейли в клубах, вредный никотин заменила вейпом. Хрусталь не в моде, а «потеть на листе» противозаконно. Победа за здоровым образом жизни, так может пора вернуть моду на городки?