Сегодня Химмаш — самый непонятный район Екатеринбурга. Возможно, это звучит странно, но ни центр, где крутятся миллионы, ни ВИЗ или Академический, ни уставшая Ботаника не обладают осознанием своей избранности. Это атмосфера Химмаша — самого отдаленного района Екатеринбурга. Здесь нет модных лофтов, ночных клубов, брендовых ресторанов, но именно здесь живет владелец первого екатеринбургского небоскреба «Высоцкий», а жители гордятся своей олдскульностью.
Черты характера закладываются с детства. Химмашевское ощущение собственной избранности, родилось не на пустом месте. Дело здесь не в изоляции, а в обстоятельствах появления будущего района. Он был перенесен из другой реальности молодыми людьми, напористыми, не останавливающимися перед вызовами. Их личные качества впечатались в район, став матрицей, которая отражается теперь на каждом его жителе.
После войны Свердловск пережил посттравматический синдром. Четыре года страданий, страха и голода дались так тяжело, что все это было вытеснено в какую-то параллельную реальность. Так появилась светлая история Химмаша, в которой молодые, волевые люди, делали невозможное. О факапах и разочарованиях быстро забыли. Героика рождения завода Уралтяжхимаш оказалась чрезвычайно важна для самоидентификации жителей района. Ее олицетворением, а по существу олицетворением характера Химмаша, стали два человека: директор завода Валериан Курганов и его заместитель Александр Акопжанов. Их черты характера считываются в том образе, который предъявляет район Химмаш миру.
В 1938 году Валериану Курганову было 27 лет, когда его назначили директором киевского завода «Большевик». Завод был перспективный. Здесь создавалось оборудование для первых советских заводов синтетического каучука и техника для химической промышленности. В 1935-38 годах главным инженером завода работал Николай Доллежаль. Позднее он стал главным конструктором первого в СССР атомного реактора. Тех, кого мы бы сегодня назвали топ-менеджером, для завода подбирали с особой тщательностью. Биография Валериана Курганова была безупречна для того времени: выходец из социальных низов, выросший на заводе молодой специалист.
Киев был одним из первых городов СССР, которые в июне 1941 подвергся бомбардировке. Но на кургановском заводе «Большевик» не впали в панику. Люди продолжали работать. После того как поступил приказ готовиться к эвакуации, Курганов четко и эффективно организовал сбор людей и техники. Собрали инструменты, станки, техническую документацию, книги, выкопали даже силовые и телефонные кабели. В отличие от других производств, где в приоритетном порядке вывозилась техника, затем обслуживающие ее рабочие, Курганову удалось убедить вывозить работников целыми семьями. Ему исполнилось 32 года он отрезал небольшой кусок Киева и вместе со своим ковчегом, как патриарх Ной отбыл на Урал.
Если бы Курганов мог забрать с собой стены, он бы это сделал. Война началась в июне, до июля завод работал в обычном режиме. Поменялась только продукция, она была военной. В сентябре Киев был сдан. Меньше чем за месяц Курганову удалось организовать перевоз целого завода с людьми, оборудованием, лабораториями. На шестьсот пятидесяти железнодорожных платформах и трёх речных баржах было вывезено необходимое оборудование и 752 человека.
Спустя годы Курганов писал: «Эвакуация — причина незабываемых невзгод и переживаний. Надо было разрушить родной завод, без которого мы не представляли своей жизни. Каждую ночь мы отправляли от одного до трёх эшелонов с грузами и людьми. Об Урале у нас было весьма слабое представление. По рассказам нашего старшего инженера отдела внешнего монтажа Якова Глейзера нам представлялось, будто жизнь на Урале едва теплится: далеко один от другого расположены города и рабочие посёлки, а вокруг — сплошные дремучие леса, почти круглый год снег выше человеческого роста».
Рельсы закончились на Урале. На южной окраине большого города. Поезд загнали в тупик и перед прибывшими открылся редкий лес. По всем бумагам там значился завод, но его не было. Строить химическое предприятие на окраине Свердловска начали в 1930-х, но забросили, а убрать из документов завод-призрак не решились.
Еще в Киеве Валериан Курганов был назначен директором завода «Уралтяжхиммаш». На деле оказалось такого завода не существовало. Вагоны нужно было освобождать. Люди были в растерянности, и кто-то должен был принять решение за всех. Акопжанов принял решение: «Нет завода? Построим сами!».
Из строений только гараж. Практически сразу самых высококвалифицированных специалистов приписали к другим предприятиям. Остальных поселили среди местных жителей в Нижне-Исетске — рабочем поселке поблизости.
Человек, который в условиях военного времени смог организовать для перевоза своих людей шестьсот пятьдесят вагонов, казалось мог решить любую задачу. Скромный паренек из рабочих низов, Курганов оказался гениальным переговорщиком и управленцем. Он и заложил в химмашевцах чувство собственной избранности. Сегодня, жители, описывая привлекательные качества района, всегда называют заботу о людях. Истоки этого связывают с именами Валериана Курганова и Александра Акопджанова.
Курганову пришлось уехать в Москву, только там можно было решить вопрос о строительстве завода, директором которого он стал. Ему предстояло найти средства на строительство цехов и жилья для рабочих и вернуть на завод всех, кого он вывез из Киева. (Забегая вперед, ему это удалось). Приказы о том, сколько и какой продукции отгрузить с завода, на деле станков, выгруженных в поле, стали поступать немедленно, и с этим нужно было что-то делать.
Вопреки расхожему штампу о женщинах и детях, бывших главной силой заводов военного времени, на Уралтяжхиммаше работало много молодых мужчин. Уралтяжхиммаш был частью цепочки, которая обеспечивала производство отечественных самолетов. Единственный завод по производству алюминия для самолетов остался на Урале — гиганты алюминиевой промышленности — Волховский, Днепродзержинский и Тихвинский заводы оказались на оккупированной территории. Пока Валериан Курганов сражался в московских кабинетах за финансирование завода, на Урале его заменил Александр Акопжанов.
Он был фигурой романтической, загадочной и бесконечно привлекательной, особенно для женского населения Химмаша. Александр Акопжанов был интеллигентом, получившим классическое университетское образование. Его качества: корректность, ответственность, ум, стали еще одной матрицей, которая стала частью образа типичного химмашевца.
Во времена советской диктатуры управленцы для рядовых рабочих были почти небожителями. Казалось неправдоподобным, что такой большой человек может запросто общаться, внимательно слушать, помогать. Как это часто бывает с людьми, которых искренне и бескорыстно любят, жизнь Акопжанова обросла легендами и героическими историями. В одной из них Акпожанов, заметив в цехе убитого горем рабочего, решил узнать, что произошло. Оказалось, что у человека только что положили в больницу тяжело заболевшую жену, но он не может уйти, не отработав смену. Заместитель директора завода отпустил рабочего домой, встал за станок и сделал за него необходимую норму. В другой после тяжелого дня, чтобы приободрить девушку-чертежницу, читал ей стихи из книги, которую вынул из кармана. В сорок два года Акопжанов неожиданно женился на заведующей местным детским садом. Это вызвало настоящую сенсацию. Ведь и этот факт подтверждал его человечность, а женитьба стала следствием заботы о детях рабочих. Среди эвакуированных из Киева были люди разных национальностей: русские, украинцы, поляки, армяне и довольно много евреев. Каждый народ с трепетом относится к своему потомству, но для евреев эта забота возведена в какую-то превосходную степень. Как только эвакуированные немного обустроились, решено было организовать детский сад для детей работников. Чтобы как говорил Акопжанов: отогреть их от пережитых страданий. На Урале детей, перепуганных бомбежками лечили тишиной. Для детского сада были созданы идеальные условия. Он был устроен так, как будто и не было никакой войны. Для детей организовывали волшебные праздники, им шили специальные костюмы. С ними занимались театральным искусством, музыкой, рисованием. Даже сегодня эти практики, запечатленные в альбоме военных лет, выглядят вполне актуально. Главный технолог завода Александр Акопжанов, приоритетной задачей которого был выпуск военного производства, постоянно инспектировал детский сад. Все закончилось свадьбой с директором детского сада. И очередной историей, которая подчеркивала человеческие качества Акопжанова.
Для сурового Урала, где интеллигентность и образованность входили в топ качеств, за которые ценят человека, Александр Акопжанов был на Химмаше персоной номер один. У предприимчивого Валериана Курганова и интеллигентного Александра Акопжанова было общее качество: они воспринимали работников завода не как ресурсы, а как людей. Это родило в жителях Химмаша чувство собственного достоинства и собственной значимости. Управленцы увидели стоявшую остро проблему связи с городом, до которого было 15 километров, и уже в годы войны решили ее, запустив первый в Свердловске троллейбус. Многих рабочих пришлось разместить в окрестностях завода иногда довольно далеко. Дороги как таковой не было. Люди вставали ночью и подсвечивая факелами то, что называлось дорого, шли на завод. В 1943 году их стал подвозить троллейбус. На бензин для автобусов не было средств, трамваи требовал прокладки рельс, троллейбусы, которые ходили по Москве оказались выходом из ситуации. До сих пор первый номер троллейбуса следует на Химмаш и останавливается напротив проходной завода.
Курганову пришлось управлять не только доверившимися ему киевлянами. На строительство завода прислали полторы тысячи бакинцев, в 1943 году — несколько сот девушек из Курска. Для все разраставшегося племени, директор завода придумывал как организовать их жизнь по-человечески. Спасая технологии, он не забыл и об обычных книгах. Несколько тысяч томов классики приехало на Урал спустя два месяца после начала эвакуации. В годы войны построили стадион для игры в футбол, посадили парк.
Никто не думал, что завод останется на Урале навсегда. Жители Киева, Баку, Курска считали, что Урал только эпизод в их жизни, закончится война и они вернуться домой, к привычному. Но пока готовы были жить как привыкли. Это были люди с иным менталитетом, выросшие в другой культурной среде. У них было иное отношение к работе, воспитанию детей, даже к питанию. Для Урал практика поглощения культур была не нова. Достаточно вспомнить Демидовых, покупавших и переселявших в своих владения целые деревни. Но с Химмашем ему справиться пока не удалось. Приплывший из Киева корабль сохранил свою индивидуальность. После войны часть специалистов завода «Большевик» не отпустили обратно. Завод, ставший государством в государстве, постепенно оброс инфраструктурой. Появились новые дома, были посажены деревья.
Валериан Курганов и Александр Акопжанов так и остались на Урале. Курганов еще долго продолжал оставаться живой легендой, он умер в 1971 году, а вот имя интеллигента Акопжанова связывают с атомным проектом. В 1952—1953 гг. он стал главным конструктором завода Уралхиммаш. В 1953 году Акопжанов скоропостижно скончался во время командировки в Москву. Смерть оказалась настолько неожиданной, что до сих пор существуют конспирологические теории, связывающие ее с секретными проектами, над которыми он работал.
Несмотря на многие перемены, Химмаш не отказался от своей особенности, на которую наложили отпечаток два киевлянина.