«Константин Райкин назвал нашу публику легкозадой»: директор арт-холдинга «Ангажемент» о театре в Екатеринбурге и за его пределами

— Татьяна, театральный сезон с 2016 годом не закончился, он продлится до лета. Но все-таки какие итоги вы могли бы сейчас подвести?

— В целом, 2016 был продуктивный, интересный с точки зрения проектов. Прошлый театральный сезон, начало 2016 года мы встречали с гастролями МХТ им Чехова —повторяли спектакль «Контрабас» с Константином Хабенским и открыли «Юбилей ювелира» — мхатовскую премьеру, посвященную 80-летнему юбилею Олега Павловича Табакова. Сейчас МХТ уже начали гастролировать с этим спектаклем, но тогда у нас в прокате он был один из первых. Кстати, и этот театральный сезон мы начали большой премьерой «Не покидай свою планету» с Константином Хабенским и Юрием Башметом, сделанного под эгидой театра «Современник» и его друзей. Это очень технологичный спектакль, сложный по монтировке, свету и декорациям.

После к нам наконец-то приехал «Сатирикон» во главе с Константином Аркадьевичем Райкиным. Спектаклей этого театра мы не видели с 2007 года, грандиозный «Король Лир» приехал за эти годы впервые.

Нельзя не вспомнить приезд удивительной актрисы и женщины Инны Михайловны Чуриковой и замечательного ансамбля спектакля «Старая дева» — Александра Михайлова и Екатерины Васильевой, всегда с теплотой и любовью принимаемыми зрителями.

Обескураживающие, ошеломляющие, вызвавшие страстные обсуждения в соцсетях гастроли театра DEREVO с Антоном Адасинским. Еще, благодаря Чеховскому фестивалю мы вспомнили Дмитрия Шостаковича и отрывок «Пепел» — в исполнении самобытных тайваньцев. Гуру современного восточного балета Лин Хван Мин и театр Клауд Гейт — волшебное душевное обнажение и никак по-другому.

Наконец, этим летом удалось показать тот самый, легендарный спектакль Ленкома «Юнона и Авось» и зритель увидел, как это было в задумке Захарова, насколько это пронзительно. Я помню, на крайнем спектакле было много статусных гостей, которые, выходя из зала, так же как большая часть публики, не могли скрыть своих эмоций и напевали эти мелодии.

Спектакль «Юнона и Авось» Ленкома Фото: сайт Ленкома

— Кажется, что в прошлом году было меньше гастролей, чем обычно…

— Да, спад действительно был. Частично это связано с кризисом. Частично с уровнем предложений на рынке. Частично с моей прошлогодней занятостью. Не в моих правилах — возить часто и недорого — публика хочет понимать за что и на кого она тратит деньги. Поэтому мы стали еще более избирательными. Для меня важно, чтобы проект был стоящий, тогда ты можешь зрителям объяснить: «Вы не зря вложились, потому что это единственная возможность увидеть здесь и сейчас». Сейчас народ все чаще делает осознанный выбор, как отдыхать — получить культурный просветительский посыл, либо просто сходить в караоке.

— Театр выигрывает?

— Театр должен выигрывать, мне бы этого очень хотелось. Предложения организации досуга разные: от кино до домино. В этом смысле сейчас у кинопроката большой плюс, потому что кино дешевле. Но если ты сегодня не сходил на фильм — можешь отправиться завтра. В театре по-другому — есть репертуар, есть гастроли — мы привезли театр сейчас, завтра его уже не будет. Хотелось бы, чтобы люди абсорбировали и выбирали более стоящее, лучшее из предложенного.

— Почему вы не занимаетесь антрепризами?

— Давненько получается, за очень редким исключением. Конечно, хлеб и воду никто не отменял, нужно зарабатывать, а с антрепризой это проще — затратная часть всегда меньше —легче отбивается. Но в последнее время антрепризные проекты сильно изменились. Нам очень много приходит предложений — так называемый «театральный спам». В конце 90-х был расцвет антрепризы, вернее этап ее становления в новой современной свободной России. Актеры активно уходили в антрепризу, потому что у них и режиссеров там было больше возможностей экспериментировать и творчески, и технически, и финансово. Академический театр так или иначе на тот момент был более традиционен, консервативен. Поэтому уровень антрепризы был другой, даже с двумя табуретками на сцене. Пока не жалею о своем выборе — жизнь в прокате без антрепризы. Но и не зарекаюсь. Будем внимательными и объективными. 

«Не зарекаюсь не заниматься антрепризой» Фото: Анна Майорова

— Но если есть предложение, значит есть и спрос?

— Я понимаю, что появляется аудитория, которая другого театра уже и не воспринимает. То есть достаточно иметь простую историю на троих-пятерых, с понятной фабулой, легким жанром, когда женились, крестились, еще чего-то. Тратиться эмоционально (или интеллектуально) на это не нужно, все весело отдохнули и весело пошли по домам. Увы, культура другая у публики. Сейчас, что бы ты не заявлял, тебя обязательно спросят: «А кто играет?». Например, когда мы привозили старейший спектакль «Современника» — «Три товарища» — это легенда театра, его визитная карточка, не был на гастролях в нашем городе ни разу. Какая разница, кто играет? Там вся труппа приезжает, по большому счету, под сто человек народу. Ан нет, скажите какие медийные лица участвуют… Грустно…

— Театральная классика предполагает определенный уровень, подготовленность аудитории?

— Можно сказать, что мы вырастили свою аудиторию. Очень многие режиссеры, художественные руководители театров ответственно относятся к гастролям в Екатеринбурге, потому что знают, что публика у нас требовательная, внимательная и вдумчивая. По крайней мере, на наших проектах я вижу именно такую. В свое время Константин Аркадьевич Райкин назвал нашу публику легкозадой, сказав: «У вас очень легкозадая публика, она всегда встает». Пришлось сказать правду: «Нет, Константин Аркадьевич. Наша публика встает тогда, когда ей нравится».

Понятно, что все мы будем спорить о вкусах — кому-то нравятся осовремененные классические спектакли, а есть те, кто их совершенно не принимает. Я знаю, что нашу публику можно удивлять, можно интриговать, можно показывать ей разное. Только обманывать нельзя! Сейчас мы стараемся вернуть интерес к режиссерскому театру и очень дорожим формированием такой аудитории. Есть много молодых режиссеров, которые интересно ставят, есть театры, которые можно угадать по режиссерскому почерку. Мастерская Петра Фоменко, Лев Додин, Юрий Бутусов, Владимир Панков. Легко узнается Захаровский Ленком, театр Вахтангова — с высокой Туминосовской планкой и самоотдачей, МХТ со своими проектами — Богомоловскими или нет, «Гоголь-центр» — я очень люблю Серебренникова, что они делают, как не боятся, заставляют публику думать. Можно не все принимать, что у них происходит, но при этом позволять самим себе делать выбор смотреть или не смотреть, возить или не возить, например. 

Спектакль «Машина Мюллер» Гоголь-Центра Фото: сайт Гоголь-Центра

— Вы назвали Богомолова и Серебренникова — одних из самых скандально-известных сейчас московских режиссеров. Как вы считаете, екатеринбургская публика готова воспринимать их самые смелые спектакли?

— Почему сразу скандальных? Самых обсуждаемых… У нас и Серебренников, и Богомолов не по разу были. У Константина возили одну из ранних постановок, антрепризу «Приворотное зелье», его же потрясающий спектакль «Год, когда я не родился» с участием Табакова старшего и младшего был у нас уже дважды — прекрасные отзывы! Надеюсь, что летом 2017 года мы все увидим новый проект Богомолова-режиссера на гастролях Ленкома. 

Что касается Кирилла Серебренникова — мастер, художник, экспериментатор, режиссер, который не боится провоцировать. Я знаю людей, которые ходили на «Машину Мюллер», где играют обнаженные люди, просто запоями, хотя билеты стоили не малых денег. Когда мы разговаривали о будущих гастролях, Кирилл спросил, рискну ли я привезти «Машину Мюллер». Меня не смущает обнаженность, возможно скандальность — нет! Но мне надо, чтобы была ценность и целостность, понимание ради чего режиссер это делает. И очень надеюсь, что не от балды. Конечно, сначала посмотрю. Потом, возможно, рискну.

— Кто-то видит в их работах и политический подтекст…

— У нас сейчас можно в любом проекте разглядеть политический подтекст. Жизнь, культура, а значит и театр — неотъемлемое отражение политической составляющей. А что мешает ее обозначать? Если это показывается думающей аудитории, культурной и образованной. С одной стороны — художник, живущий в гражданском обществе, должен принимать его законы и подчиняться им. С другой стороны, это же общество своей конституцией гарантирует ему — художнику, да и нам всем определенные свободы — мы свободны свободно высказываться. И это прекрасное завоевание современной России. Я понимаю, что сейчас сложное время в плане декларирования каких-либо позиций. Но если режиссер в театре, в кино призывает думать — это замечательно, это — просвещение.

Константин Райкин Фото: Анна Майорова

— В 2016 году один из самых громких театральных скандалов разгорелся вокруг речи Константина Райкина, который как раз затронул тему творческой свободы режиссеров… 

— Да, нас собирали в Общественной палате это прокомментировать. Речь шла о введении цензуры, вернее, так называемом моральном ограничении… Это к слову о правилах и морали, которые художник соблюдает, живя и творя в конкретном гражданском обществе. Современное искусство во многом заточено на провокацию, на привлечение интереса к тому или иному художественному объекту путем прямой провокации, а лучшее скандала…  Ради чего? Только ли для привлечения внимания к самому творческому объекту, для получения быстрой популярности, быстрых денег? Кто из потомков готов будет отдать за это свой честно заработанный рубль? Покажет время. Все очень зыбко и можно трактовать хоть в одну, хоть в другую сторону. И все-таки я верю, что истинно художественное и целостное, искреннее и высокое всегда становиться ценным! Рано или поздно. Хотелось бы, чтоб при жизни.

— Провокации весь год были и вокруг Ельцин Центра. В начале 2016 года вы еще были первым замом исполнительного директора Центра. Как вы оцениваете сейчас его работу?

— Ельцин Центр — институция, которой не было в России раньше. Это совершенно новое уникальное образование, оригинальное современное здание, уникальное технологичное наполнение. В первую очередь, в области самой экспозиции Музея. Меня конечно, расстраивало, что там нет большого театрально-концертного зала, но тем не менее, территории, которые есть, позволяют проводить разного толка мероприятия — конференции, тренинги, лекции, концерты, встречи. Есть некоторые трудности: например, в Атриуме — со звуком, приходится прикладывать дополнительные усилия, чтобы добиться желаемого результата, или конференц-зал — прекрасный звук и новейшее проекционное оборудование, но очень маленькая сцена и всего 178 мест, для рентабельности гастрольных проектов — катастрофа. Зато, радует, что они рядом с Театром драмы и мы тоже уже об этом говорили, что можно организовывать совместные большие проекты, используя все прилегающие территории и закрытые, и открытые (улица, вода и тд). Там столько всего ещё можно придумать! И честно говоря, я вижу, как-то, что предлагалось на самом первом этапе, появляется, внедряется, развивается в центре.

Думаю, многое еще устаканится, притирка, усушка, утряска пройдут. Чем больше будет социальной подоплеки в работе центра, тем меньше будет вопросов со стороны — чем Ельцин центр занимается и зачем он нужен. Мне бы очень хотелось, чтобы это осталось площадкой уникальных возможностей, уникальных идей, уникальных людей. Деятельность оценивают по итогу трех лет. Центру всего год, поэтому у них есть еще время не просто удержать планку, но и повысить ее.               

Концерт, посвященный Илье Кормильцеву, в Ельцин Центре Фото: Дарья Попова

— В новый 2017 год Екатеринбург вступил с новым свердловским министром культуры. Как Вы можете оценить свою работу с Павлом Крековым и какие ожидания от Светланы Учайкиной?

— Я рада, что мы с Павлом Владимировичем все это время находились в хорошем, продуктивном контакте, работали вместе над международными проектами Чеховского фестиваля, гастролями «Ленкома» — нашли компромисс и осуществили. Теперь он в должности вице-губернатора, как раз курирует вопросы культуры, спорта, образования. Я его поздравляю и   полагаю, что мы многое еще сможем придумать и осуществить. Светлану Николаевну я уже поздравила, мы с ней встретились. Я понимаю, что для нее это был очень сложный шаг и выбор. Надеюсь, что мы будем сотрудничать на стабильном уровне, она театральный человек, и это многое объясняет в возможном нашем взаимодействии. С огромным уважением и теплотой к ней отношусь. 

— Какие планы у «Ангажемента» на 2017 год?

— Мы находимся в активной фазе, но пока мы не выйдем в продажу и в рекламу, мы не афишируем своих проектов. Как говорят? «Хочешь рассмешить Бога, расскажи ему о своих планах».  

Есть задумки привезти то, чего еще не было в Екатеринбурге. Я вообще очень люблю премьерные проекты. Мы были первые, кто привез Евгения Гришковца, спектакли Някрошюса, Стуруа, театр Квартет И, и тд. единственные в России, кто привозил Гоголь-центр, мюзикл «Метро» и многое другое. Это мы в свое время придумали возродить традицию больших гастролей больших театров.

С 2007 года мы сотрудничаем с Чеховским фестивалем, благодаря чему у нас есть уникальная возможность показать зрителям международные проекты, которые сами мы не смогли бы, наверное, осуществить. Точнее, путь был бы более тернистый. Так, у нас были «Пикколо де Милано», английский «Глобус», израильский Батшева, французский Компания Майского жука с династией Чаплинов. Есть мечта привезти Лепажа… Понимаю, что уже очень многим рассказала про него и наши зрители ездят на его спектакли в Москву. Конечно, очень хочется, чтобы город у нас наконец то это увидел. Но, пока трудно с площадками, на которых подобное можно осуществить.

«Мы понимаем реалии жизни и возможности наших зрителей» Фото: Анна Майорова

— Почему?

— Это связано с оборудованием площадок, размером сцены, вместимостью зала. Есть нюансы, которые обеспечивают рентабельность проекта. Может устраивать, например, сцена по многим параметрам — как сцена театра драмы, которую я очень люблю. Есть оборудование, которым можно доукомплектоваться. А с точки зрения зрительного зала, его наполняемости, ценовая категория билетов будет неоправданно велика. Мы можем поставить цены на билеты от 500 рублей, но крайняя цена получается очень высокой, потому что зал вроде бы и не маленький сам по себе, 700 мест, но из них только 380 мест в партере. Вся финансовая нагрузка ложится как раз на эти места. Вряд ли вы купите билеты на балкон по цене 3000 рублей… Мы понимаем реалии жизни и возможности наших зрителей.

— В 2017 году планируется открытие здания специального гастрольного театра в Верхней Пышме. Это исправит ситуацию?

— Все будет зависеть от того, в каком виде он откроется, какое количество мест будет и какое оборудование. Я подозреваю, что Андрей Анатольевич не просто не поскупится, а это будет сделано по последнему слову техники. УГМК ориентировались на проект театра в Карловых Варах конца 18 — начала 19 века. Конечно, с той поры многое изменилось. Но само здание очень красивое. Осталось позаботиться о внутреннем устройстве и убранстве. На тот момент, когда я смотрела планировки, мы обозначили узкие места. С Олегом Меньшиковым обсуждали этот проект и сошлись во многих критериях. Достаточно нюансов, которые требуют доработки, например, связанных с разгрузкой декораций, парковкой, особенностями зрительного зала и закулисного пространства. О рентабельности можно говорить тогда, когда ты понимаешь, что хочешь там разместить. Площадка должна быть конкурентноспособна Екатеринбургу? Значит, должны осуществляться такие проекты, которые невозможно показать в Екатеринбурге, или возможно, но во вторую очередь. Мы в тесном партнерстве с УГМК. Надеюсь, нам представится счастливая возможность поработать на этой площадке. 

Олег Меньшиков в спектакле «Оркестр мечты. Медь» Фото: сайт Театра имени Ермоловой

— Кстати, Олег Меньшиков недавно представлял в Екатеринбурге спектакль «Оркестр мечты. Медь» — с оркестром. До этого были Константин Хабенский с Юрием Башметом, Сергей Безруков читал «Евгения Онегина», Артур Смольянинов выступал в Детской филармонии. Можно ли говорить о московском тренде на спектакли с качественным музыкальным оформлением? 

— Да, это в тренде, интересно и зрителю, и актерам. Для них это другое самовыражение. Актеры обратились к этому направлению, когда не получилось сделать подобное в репертуарном театре. Сделали на других сценических площадках, с хорошими большими музыкальными коллективами. Помните, как рокеры наши стали играть с симфоническими оркестрами — и «Смысловые галлюцинации», «Чайф», «Би-2», «Сплин». И это отлично, прекрасно, совсем другое звучание. Жанр чтений под музыку перерос в музыкально-театральные спектакли. «Не покидай свою планету» Хабенского и Башмета — очень красивый, на многие возрасты подходящий. Когда я летала к ним на премьеру, сзади нас сидела пара. И после спектакля молодой человек сказал: «Даже не ожидал, что в театре могу так растрогаться, я же мужик». Может быть в следующем сезоне вновь получится привезти этот спектакль — его надо нести к людям.

— Почему екатеринбургские театры до сих пор не переняли московский опыт?

— С одной стороны, такие спектакли держатся на известном актере, его харизме. С другой, привлечение оркестров, филармонических, консерваторских коллективов приводит к некоторым организационным сложностям, связанными с логистикой составления репертуара уже не одного, а нескольких занятых в проекте коллективов. Но ничего невозможного нет. Когда интересно, когда востребовано — все реально. И мы пока не знаем, может быть что-то подобное уже есть или есть в планах? Например, у театра драмы.

Вячеслав Самодуров на генеральной репетиции балета «Ромео и Джульетта» Фото: Владимир Жабриков

— А вы смотрите постановки екатеринбургских театров? Есть ощущение, что гастроли, которые вы привозите, как-то влияют на уровень местных учреждений?

— Я не скажу, что я частый гость на спектаклях местных театров. Но с недавнего времени стараюсь бывать на премьерах. Хоть я достаточно насмотренный человек, отчасти, даже искушенный, могу сказать, что в большей степени премьеры меня радуют. Мне очень нравится, что делает Вячеслав Самодуров в Оперном, как продвигается ТЮЗ, что делают в театре драмы — как труппа будто заново начала жить. Недавно посмотрела «Отцы и дети» и даже не была готова разговаривать сразу после спектакля, отвечать на вопрос, понравилось ли — постановка очень тронула. Я не заметила, как прошло время. А «Доходное место» какое у Мирзоева прекрасное! А «Зойкина квартира» в постановке Владимира Панкова! И я очень рада, что наши местные театры в рамках наших гастрольных проектов имели возможность встретиться и с заезжими режиссерами, и почерпнуть идеи, и познакомиться с новинками сценических решений и технологий.

— Владимир Мирзоев — приглашенный режиссер. Можно ли говорить об обратной реакции, влиянии Екатеринбурга на развитие российского театрального искусства?

— Конечно, но это касается, в первую очередь, драматургов. Незабвенный Николай Коляда, Василий Сигарев, Ярослава Пулинович, Дмитрий Соколов… Это наше достояние и объекты внедрения в столичные театры. Был спектакль «Пластилин» Серебренникова по пьесе Васи Сигарева. В Театре Наций спектакль «Жанна» по пьесе Ярославы Пулинович и по этой же пьесе, кстати, сделали спектакль в нашем Театре драмы. Очень хороший, необычный. Мне очень нравится. Надеюсь, не за горами премьера спектакля и у Дмитрия Соколова в мастерской Брусникина. Тьфу-тьфу. Всем им удачи!