Как состоятельные екатеринбуржцы штопают и перепродают Louis Vuitton, Gucci и Dior

Подвал, в котором не ловит связь. Слева и справа маленькие комнатки, в одной ремонтируют часы, в другой сотовые телефоны. Из-за приоткрытой двери доносится стрекот швейной машинки.

— У меня очень мало времени, — не поднимая головы, говорит нам женщина.

По специальности она — модельер-закройщик. В мастерской по ремонту одежды «Золотые ручки» Венера Нестерова каждый день подшивает, ушивает или штопает брендовые вещи. За спиной у нее висит кофр с логотипом Prada и черное платье 12Storeez.

Фото: Наталья Чернохатова

Она признается нам, что ей иногда страшно за них браться — слишком дорогие. Состоятельные горожане то и дело приносят вещи, которые стоят, по выражению Венеры Владимировны, как подержанный автомобиль. 

Часто в мастерскую по ремонту одежды приносят новые вещи — в подвал спускаются сразу после прогулки по ТЦ «Европа».

— Покупают там — и сразу к нам, — говорит Венера. — Шьют ведь на типовые фигуры, а таких очень мало, поэтому просят укоротить низ изделия или рукава.

Рваные вещи приносят реже, в основном это брендовые джинсы.

— Бывает, купили их за границей, в Италии или Германии, а потом они, грубо говоря, протерлись между ног. Расстаться сил нет — сидят хорошо, поэтому приносят нам.

Фото: Наталья Чернохатова

Сидя за жужжащей машинкой, она говорит, что старается не зацикливаться на брендах и кивает на кофр Brioni.

— Мужчина, который его принес уверяет, что это знаменитый итальянский бренд, а я первый раз о нем слышу.

Венера Владимировна добавляет, что порой страшно испортить вещь, но таких случаев в ее практике еще не было.

— Приносили брюки на мальчика — 72 000 рублей, платьишко детское за 90 000. Конечно, мне было не по себе, но свою работу знаешь.

Иногда клиенты обижаются на то, что цена ремонта не зависит от того, сколько стоит вещь — 3 000 или 25 000. Для тех, кто принес недорогую вещь, кажется, что услуга стоит слишком много.

Венера Владимировна достает для нас несколько платьев, которые ей предстоит ушить, потом внезапно спохватывается:

Фото: Наталья Чернохатова

— Да вы зайдите к парням! — показывает она на соседнее окошко, где написано «Клиника обуви». — Благодаря им, я свои сапоги замшевые шесть лет уже не могу износить. Постоянно слышу, когда к ним приходят вещи забирать: «Боже мой! Да вы волшебники!».

                                                            ●●●

Там нас встречает Давид — мастер по ремонту обуви. Он стоит у прилавка, за его спиной узкий проход, уставленный обувью. Давид приглашает пройти в комнату, которая внезапно оказывается раем шопоголика: на полках стоит обувь Louis Vuitton, Gucci, сумочки Dior и Celine, ремень Stefano Ricci.

Фото: Наталья Чернохатова

— Большая часть того, что нам приносят — хорошая брендовая обувь. Попадаются и простые пары за 5 000, и эксклюзивные вещи. Например, мужской кейс из крокодиловой кожи за полтора миллиона, — вспоминает Давид.

Мы разглядываем разобранное кожаное кресло. Оказывается, здесь ремонтируют не только обувь, но и куртки, и ремни. Многие приходят сразу после того, как купили вещь, чтобы ее защитить, например, от реагентов, иначе потом все равно придется сюда обратиться.

— Зимой реагенты и соль впитываются в обувь и на ней появляются белые полосы. Мы их выводим, обновляем цвет, иногда полностью красим. Также с кожей: если где-то порезали, поцарапали — все лечится. У каждого человека своя проблема, с которой он случайно столкнулся, и это надо исправить, — говорит Давид.

На вопрос, почему богатые люди не выбрасывают старые вещи, ведь у них есть возможность купить новые, он отвечает философски.

— Богатые люди потому и богатые, что не тратят деньги попусту. Покупая новое — защищают, если сломалось — ремонтируют. Так [денег] уходит намного меньше. Нам же не выгодно купить машину, а потом из-за того, что она сломалась, брать новую. Так же и с обувью, и одеждой.

Молодой человек рассказывает о посетителях, у которых обувь живет по 10-15 лет. О некоторых вещах он говорит отдельно. Например, у сумки Dior нужно было заменить отпавшую ручку. Для того, чтобы это сделать, мастера заказали ее у производителя, но такого цвета в наличии не было, потому что сумка оказалась прошлого сезона. Ручки в итоге установили, перекрасив в цвет самой сумки. По оценки Давида, ее цена примерно 50 000 — 80 000 рублей.

— Когда ремонтируешь такие вещи, иногда бывает страшно, но деваться некуда. Ты понимаешь уровень ответственности и в любом случае работаешь аккуратно. Нет разницы пара эта за 500 рублей или пять миллионов. Стоимости для нас нет, есть качество и определенный уровень отношения к человеку. Со временем, набираясь опыта, ты просто делаешь и даже не обращаешь внимания, — говорит он.

Фото: Наталья Чернохатова

Пока мы фотографируем туфли Louis Vuitton, Давид вспоминает о клиентах, которые ремонтируют обувь, а потом ее продают за ту же цену, по которой они брали.

Мы рассматриваем очередную пару туфель ценой от 60 000 до 80 000 рублей.

— Кожа, покрытая золотым лаком, — говорит молодой человек. — То есть не настоящим золотом, конечно.

После паузы он, полушутя, добавляет:

— Надеюсь, что не настоящим.

Кажется, что мастера, которые ежедневно работают с вещами мировых брендов, уже ни в чем не могут быть уверены, особенно, когда речь идет о цене.