Рома Зверь — это икона нестареющей супер-звезды: денег мне не надо, у меня все есть. А дальше он живет в свое удовольствие. Одно время музыкант увлекся фотографией, снимки настолько зацепили его друзей, что те вынудили его сделать из них отдельную выставку. Эти фото он делает вдали от гастролей и фанатов. Сегодня лидер группы «Звери» при поддержке momenty.org открывает выставку «Моменты» в Екатеринбурге. Перед вернисажем он поделился, чем сейчас занята его голова.
— В Екатеринбурге сейчас проходит выставка Сергея Шнурова про брендреализм. Это правда сейчас модно среди звезд заниматься самотиражированием во всех отраслях?
— Я не для пиара, я не Шнуров! Это просто мое увлечение, которое переросло в большее. Не было идеи вообще делать выставку изначально…
— Кто-то уговорил?
— Друзья. Я им показывать фотографии, сначала в цифровом виде, потом проявлял пленки. Друзья посмотрели и сказали: надо делать выставку. Но как ее делать, я понятия не имел! Это все не для пиара. Просто было время интереса к фотографии. В течение пяти лет я фотографировал на разные форматы и остановился на среднем, если говорить об аналоговой фотографии, и на узком формате. Я хотел воссоздать стиль фотохудожников, которые мне нравятся: Робера Дуано и Картье-Брессон Анри. Я покупал фотоаппараты, которые могли воспроизвести именно ту картинку, ту насыщенность и состояние, как у мэтров. И вот ради того, чтобы показать эти эксперименты, я и сделал выставку, потому что за пять лет моего увлечения фотографией накопилось огромное количество снимков.
— Почему тут только ваши путешествия и ничего из концертной жизни?
— В основном, я фотографирую в отпуске. Иногда я выходил в Москве, когда было свободное время — тестировал камеры, экспериментировал немного.
— У вас очень много Европы и Азии, но почти нет фотографий, сделанных в России…
— Да! Я в основном в Европе фотографирую, там спокойнее, чем в России. У нас люди реагируют очень негативно на камеру, начинают думать, что их кто-то преследует, они в чем-то виноваты. В репортажной фотографии есть два стиля работы: агрессивный, когда ты проникаешь в пространство своего героя и заставляешь его быть в стрессовом состоянии, либо ты не входишь в его пространство. Вот я не вхожу в пространство своего героя — я делаю это на расстоянии, незаметно, не придавая этому особого значения. Я не даю деньги моделям, у меня нет жанровой постановочной фотографии. Я никогда в поле своего героя не стараюсь залезть, я считаю, что этого делать нельзя. В России даже на расстоянии люди боятся, начинаются проблемы: «„Чо“ ты меня снимаешь? А зачем тебе это?». В Европе с этим проще, но сейчас там вышел закон, что ты должен брать разрешение у человека, которого снимаешь. Это крах репортажной фотографии.
- По какому принципу отбирали работы для выставки?
— Просто по удачным кадрам.
— Работы продаются?
— Марина Альвитр (владелица галереи, где проходит выставка Ромы Зверя — прим. ред.) предлагает этот вопрос обсудить. Но у меня нет задачи продавать. Основной мой заработок — с концертов, и я больше ничем не занимаюсь, у меня нет пироговой или какой-нибудь там кофейни, или еще чего-нибудь. Я вообще не бизнесмен, в отличие от Шнурова. Я занимаюсь исключительно искусством, я не занимаюсь зарабатыванием. Деньги мне не нужны!
— Звезды такой величины, как вы, особенно западные, всегда используют свое положение, чтобы обратить внимание общества к проблеме. Даже Шнур, он конечно стебется над всем и вся, но когда начинает рассказывать про свои работы — там же вскрываются проблемы. А у вас так просто все, что увидел на отдыхе, то всем и показал. Зачем вам это?
— Мне уже незачем, а людям интересно. Поэтому это здесь. Мне даже в голову не приходило, что значит социальная фотография. Вообще не люблю все эти социальные темы, когда начинают грузить людей, давить своим авторитетом и статусом и кричать об этом, «как я хочу помочь, вскрыть какую-нибудь тему». Эти люди не вызывают доверия, и я вообще опасаюсь таких людей на самом деле, потому что, скорее всего, они врут. Когда ты хочешь что-то делать — ты это делаешь без криков и огласки. Как Хабенский, допустим.
— Сложно вам сейчас как музыканту в агрессивном информационном поле доносить свои новые альбомы, песни? Условно, я открываю свой телефон, а там столько вариантов, на что я могу потратить свое время, и Рома Зверь просто в силу логики технологий может не попасть в поле моего зрения.
— Ну я стараюсь жить настоящим, либо не обращаю на это внимание. Кому надо — тот слушает. Сегодня большинство людей слушают музыку, а не покупают. Я вот по-старинке покупаю альбомы, потому что мне важно, чтобы у меня музыка всегда была под рукой. А то, что все расслоилось и появилось очень много разного интересного — да, но, понимаете, люди не все любопытствующие. Любопытствующих людей, которые умеют саморазвиваться, их крайне мало. Остальные просто ждут какой-то информации из того же телевизора, какого-нибудь портала информационного, как ваш, допустим. Сидят и ждут информации, сами никогда не начнут что-то искать, серфить на просторах Интернета и так далее. Поэтому, я вообще не знаю… Все хорошо, мне все нравится, что так происходит. А как музыка занимает и так далее — это нужно к каким-нибудь маркетологам обращаться. Я не маркетолог. Шнуров — маркетолог.
— А как вам аудиторию тогда обновлять на концертах? Вас же наверняка раздражает эта история с «давай, давай!», когда публика не хочет слышать ничего кроме как «Районы, кварталы…»
— Меня скорее не бесит, я их понимаю. Потому, что «Районы» — это их молодость, они получили некие эмоции с этими песнями, они хотят их повторить.
— И конфликта внутреннего у вас нет, когда вы стоите на сцене и понимаете: «Да сколько можно-то»?
— Если мне скучно играть песню, я ее играю по-другому. Либо позволяю людям петь. У меня нет такой проблемы, как у некоторых: «Не буду играть эту песню и все, идите вы к черту». Я люблю свои песни. Я не исполняю нелюбимые, их две штучки, не больше. Я их просто вообще никогда не играю на концертах. Это была ошибка, что они вошли в альбом. А «Районы, кварталы» — пожалуйста. Для чего же вообще мы встречаемся на концертах? Чтобы получать удовольствие от того, что мы встретились.
— Ваша кино-история, когда вы снялись в роли Майка Науменко в фильме «Лето», была разовая, либо сейчас вы не прочь продолжить сниматься?
— Сниматься в кино мне предлагают, конечно. Но мне не интересно что-нибудь сделать «просто». Моя роль в кино — это все Кирилл Семенович Серебренников. Я не сразу согласился на его предложение. Не был уверен в своих силах, на что Кирилл Семенович сказал «не переживай, я тебе помогу». Я спросил: «отвечай, что ты мне поможешь, что ты меня не бросишь, потому что я не уверен в себе, что я это сделаю». Он сказал «не переживай, я тебе помогу». Вот тогда мы сошлись, поэтому я снялся в кино, а так мне это не очень интересно. Не то, что неинтересно, я просто знаю, как устроен российский кинобизнес и как там все плохо, и как мало снимается хороших фильмов, и по каким причинам они не снимаются… Все это мне понятно, поэтому я не хочу в этом участвовать.
— А разве музыкальный бизнес не так же устроен в нашей стране?
— Ну в музыкальном бизнесе гораздо проще. Ты не можешь снять кино один, а музыку можешь — вот и вся разница. Я как музыкант могу быть автором и исполнителем одновременно. И сделать песню от начала и до конца, не выходя из квартиры. Мне никто не нужен. А кино — это коллективное творчество.
— Не раздражает ли вас новая русская музыка и возможность в один день стать звездой?
— Меня не может это раздражать — это вообще меня не касается. Сейчас у всех есть мнение по поводу всего. Вот это меня больше раздражает. У меня нет мнения по поводу молодых артистов, потому что я до конца не понимаю, что это.
— Вы слушаете новую музыку?
— То, что доходит до меня при помощи соцсетей и друзей. А так, специально — нет.
Посмотреть на выставку «Моменты» Ромы Зверя можно в Alvitr Gallery с 23 октября по 23 ноября. Пространство «Главный Проспект».
