«Читателям нужно понимать реальность»: главред «Русского репортера» о возрождении издания и длинных репортажах

— Комментируя закрытие журнала, вы говорили, что возникли финансовые проблемы. В чем их причины?

— Многолетнее падение рынка рекламы. Мы боролись до последнего. Но сокращение было катастрофическим — 60% рекламы ежегодно, на протяжении трех лет. Вообще печатная пресса испытала шок в связи с падением рекламного рынка. Немного растет реклама в интернете, но не настолько, чтобы улучшить экономику интернет-изданий.

— Некоторые злословили, что причина и в потере читателей — мол, репортажи никому не нужны…

— При переходе на формат выхода раз в две недели произошел спад, но очень небольшой. В целом читательский спрос на «Русский репортер» не падал. Все время, пока мы замеряли рейтинг, он либо рос, либо оставался на стабильно высоком уровне.

Проблема не в том, что читателю не нужна репортерская фактура. А в том, что не найдено никакой экономической модели для содержания такой прессы, кроме внешних вливаний. Отрасль переживает огромный кризис. Все производители дорогого контента — кино, музыки, книг, качественной журналистики — испытывают давление бесплатной информации меньшего качества. Но это не означает, что люди предпочтут какой-нибудь бессмысленный безграмотный текст настоящей качественной журналистике.

«Я уверен, что спрос на настояющую журналистику есть» Фото: Антон Белицкий

— Дело ведь и в объеме текста. За 10 лет существования «РР» мир медиа кардинально изменился. Эксперты утверждают, что в приоритете — короткие материалы, которые можно быстро прочитать.

— Когда «РР» только начал выходить, нам говорили, что молодое поколение в современном мире будет читать только короткие тексты и заголовки. Но мы обнаружили, что среди нашей аудитории очень много молодых людей, наряду с советским читателем.

В то же время, профессиональная журналистика действительно находится между молотом и наковальней. С одной стороны — новые интернет-технологии, соцсети. С другой — информационная война. И то, и другое характеризуется короткими, идеологически ясными высказываниями. В целом это востребовано. Но для того, чтобы оставаться в здравом уме и твердой памяти читателям хотелось бы понимать реальность. Если мы совсем утратим внимание к деталям нашей жизни, репортажной фактуре — боюсь, что дела наши плохи. И я уверен, что спрос на настоящую журналистику есть.

— Вы это заметили после закрытия «РР»?

— Мы почувствовали, что читатель находится в некотором шоке из-за нашего ухода с рынка. Блестящие репортажи делают некоторые коллеги: «Газета», «Лента», «Такие дела», «Новая газета» и «Комсомольская правда». Но этого недостаточно — они тонут в интернет-мусоре. С другой стороны, коллеги-репортеры обнаружили, что ушел существенный источник публикаций и интересной работы. Была реакция и со стороны гражданского общества, благотворителей — интерес к тому, чтобы появлялись тексты о жизни общества.

«Источники финансирования мы пока не комментируем» Фото: личная страница Виталия Лейбина в соцсети

— То есть вам предлагали помощь спонсоры?

— Да. Мы обнаружили, что можем найти тех, кто заинтересован в возобновлении выпуска и людей, заинтересованных в репортажах. Мы поняли, что у нас будут ресурсы для издания на период года как минимум. И сразу запустились.

— Вы можете рассказать, откуда средства?

— Ни я, ни холдинг (медиахолдинг «Эксперт», — прим.ред.) пока не комментируем источники, но заверяем вас, что их будет достаточно, чтобы в ближайшее время издаваться. Также у нас есть аналитическое суждение, что кризис в острой фазе, который мы переживали с перерывами с 2009 года, заканчивается, и экономика страны переходит к росту. Мы думаем, что сможем обрести на этой волне и старые рынки, и новые способы монетизации.

— Какие, например?

— Прямая реклама в журналах замещается спросом на истории, в том числе, о бизнесе. Мы готовы их делать, в том числе, на коммерческой основе. Но не так, как делают джинсу — тайно и плохо, а хорошо — если это хорошее дело. Модель меняется — от презрительной по отношению к рекламодателю к искреннему интересу к бизнесу. Это не значит, что мы не будем различать коммерческие тексты и некоммерческие, но платные материалы требуют такого же таланта, такой же работы.

«Теперь мы будем больше внимания уделять жизни внутри России» Фото: личная страница Виталия Лейбина в соцсети

— Вслед за экономической политикой редакционная тоже изменится?

— Останется более-менее прежней с той поправкой, что раньше существенная часть наших репортерских усилий была связана с войной на Украине, а сейчас будет с нашей страной. Война на Донбассе продолжается, и мы будем уделять ей внимание, но понимаем, что читателю важно читать про себя, про жизнь в России. И будучи «Русским репортером» мы должны искать, в первую очередь, внутренние сюжеты. Будем соблюдать пропорции материалов так, как прежде, в начале работы «РР». Когда максимальное количество материалов касалось жизни внутри страны, внутренних конфликтов.

— Какое место займет Екатеринбург?

— Екатеринбург с самого старта «РР» показывал наибольший спрос на тот тип общения, который мы предлагаем, чуть меньше, чем Москва и Питер. Мы любим Екатеринбург и считаем его одним из основных своих регионов. И у нас есть объяснение — это растущий живой город с большим количеством городского населения, с большей свободой, чем в остальных регионах и высоким спросом на качественную журналистику.