«Художник по-другому разговаривает с Богом». Павел Лунгин о порядочности, цензуре и российской интеллигенции

Фото: Александр Мамаев

— На следующий день после обысков в «Гоголь-центре» полиция начала проверку кинокомпании Алексея Учителя. Как вы думаете, что будет дальше?

— Мне кажется, то, что начали проверку Алексея Учителя, — это даже хуже, чем-то, что произошло в «Гоголь-центре». Значит, подумали, что можно продолжать. Уже, казалось бы, отбились. Даже Медведев нелицеприятно произнес, что не надо депутатам учить режиссеров. Оказалось: нет. А что, собственно, произошло в «Гоголь-центре»? Там ведутся какие-то расследования про казенные деньги. Почему надо врываться с электропилами? Почему нужно задействовать ФСБ? Как будто бы это опасные террористы. Почему надо арестовывать людей, запирать целый зрительный зал актеров? Вот эта показная чрезмерная жестокость, она… пугает, что уж тут говорить.

— Поклонская заявляет, что о проверке фильма Алексея Учителя «Матильда» попросили граждане. Это и есть «цензура снизу»?

— Это отрыжка и крики архаического общества, которое очень не хочет меняться и выбирает тех, кто приносит с собой какие-то зачатки будущего, от которого дует желанием что-то изменить. Государство очень часто, как это было в Чили, как это происходит сейчас в Венесуэле, делегирует насилие низшим слоям общества, не желая самому пачкать руки в крови, но не запрещая делать это другим.

 

— Ну, это ты мне уже философские вопросы задаешь. Прежде всего, потому, что детьми легко манипулировать. Им дай вожатого или воспитателя, и они ровным строем пойдут и кино смотреть, и БАМ строить. В том числе они будут покупать правильные кроссовки, ездить на правильных самокатах или любить правильных певцов.

Фото: Александр Мамаев

Это такая мелкобуржуазность, доведенная до убеждения «Дети — это единственное, что оправдывает наше существование». Но любой человек, который так или иначе верит в Бога, понимает, что его собственная жизнь есть оправдание его жизни. Главное не в детях.Дети — это изумительная возможность манипулирования людьми. С другой стороны это возможность инвестиций. Ребенку, который родился на Западе, в Америке особенно, родители сразу открывают счет: откладывают деньги, ведь надо же учить своего чудесного малыша. В этом смысле аристократы жили совершенно по-другому.  Какой-нибудь граф точно знал, что сын только одного хочет: чтобы папа поскорее сдох.

Вот говорят: «Почему нет фильмов для детей?». Они все для детей! Наоборот, очень немного есть фильмов для взрослых — штук десять.

— Например?

— Сигарев, ваш соотечественник, для взрослых. «Страна Оз» — для меня один из лучших фильмов последних двух лет. Фильмы Звягинцева для взрослых.

— Вы еще однажды сказали: «У нас, в отличие от прошлого, нет моральных ориентиров». Думаете, что в России нет лидеров мнений? Тот же Серебренников или вы, или, например, Владимир Познер.

— Мне кажется, мы не являемся лидерами мнений. Мы, наоборот, являемся раздражителями. Посмотрите, насколько «Фейсбук» полон какого-то тихого, довольно подлого, злорадства к Серебренникову. Полон нелюбви к Чулпан Хаматовой, которая никому ничего плохого не сделала пока.

Мы живем в хаосе, где очень много тайного злорадства. Помнишь, как это было у Стругацких? Все боятся войти в комнату, где исполняются желания, потому что она выполняет не то, что ты говоришь, а то, чего ты хочешь по-настоящему. Там рассказывается история, как один мужик, пробравшийся туда с риском для жизни, просил, чтобы его брату вернули ноги, а ему упал мешок золота. В этом смысле вся наша интеллигенция напоминает мне этого человека: говорят хорошие вещи, а втайне чуть-чуть рады.

Павел Лунгин не только придумал для Музея Бориса Ельцина идею экспозиции «Семь дней, которые изменили Россию», но и подарил режиссерский сценарий фильма «Такси-блюз». Фото: Александр Мамаев

— Художник должен быть лидером мнений?

— Он должен быть все-таки талантом и некоторым передатчиком более высоких знаний и истин. Художник же не законник и не священник, и не судья. Он по-другому разговаривает с Богом. Художник вообще часто бывает не прав, распущен. Пушкин писал: «Пока не требует поэта к священной жертве Аполлон».

— Последняя цитата: «Раньше было чувство, что мы принадлежим к кругу порядочных своих людей». Что для вас порядочный человек?

— Сложно объяснить. Что такое воспитанный человек? Что такое благородный человек? Для этого и слов-то нет. В чем ужас, наше тайное оружие, которое еще сильнее, чем атомные ракеты? За сто лет у нас выкован новый типа человека: он одновременно везде и всюду. Он непотопляемый и непобедимый. С одной стороны, он участвует в демонстрациях против педофилии, с другой — вечером после этого едет в публичный дом. Он борется с коррупцией и закапывает деньги у себя на участке. Он одновременно и с чертом, и с Богом, он уже и сам не знает, кто он и что он делает. Вот это — крайний образ непорядочного человека. Тот, у которого вообще нет ни принципов, ни искренности. Такие вещи, как порядочность и благородство постепенно уходят, потому что важен только выигрыш.