Земфира в Екатеринбурге с камерным концертом. Что планирует самый главный клуб города в эпоху декаданса

— Вы три года назад уехали в Сочи открывать клубы.  И вот вернулись. Как изменился город, пока вас не было?

 — Город изменяется в лучшую сторону, конечно. Я сейчас по-честному. Единственное, что не меняется тут — это музыка. К сожалению, в современных наших новомодных барах играет дерьмо. Дерьмо с 2000-го года. И всех это устраивает, что лично раздражает меня и возмущает. Нет никакой тяги к новой музыке. Нет никакого желания развиваться, а только все, чтобы угодить публике.

— Ну, это желание понять можно…

 — Их понять можно. Но я все хотел по-другому. Можно немножко  угодить, но все равно людей нужно пытаться  развить. Мы же говорим про модные места, которые тусовка часто посещает. У нее есть запрос на что-то прогрессивное.  Мне нравится  ON Bar — классный интерьер, безупречный, но к музыке есть вопросы….

Фото: Владимир Жабриков

— Хорошо,  с музыкой понятно. Ну, а люди, тусовка как изменилась за эти три года?

— Да в том-то и дело, что никак. Все те же. Я в том числе и поэтому уехал тогда. Я устал от этого бесконечного «Дня сурка».  Я же на регулярной основе, каждый вечер, что-то придумывал, чтобы людей привлечь в одно и то же заведение. А по итогу  -  они настолько зажрались, что я уже не знал, как с ними работать. Ты вот что-то мутишь, придумываешь, вкладываешь душу, эмоции, а  никто не придет, либо придут и не оценят. Я говорю про платежеспособную публику,  я никогда не работал с низким сегментом.  Я их не знаю и не понимаю.

— Апатия…

— Да! А сейчас встречают меня на улице и говорят: «Блин, наконец-то ты вернулся, начнется движуха!» Это я слышал от каждого первого, кого  встречаю.

— Вы заметили новые имена в тусовке?

— А нет их. Все эти люди ходили к нам, когда им было 20 лет, сейчас им за 30, 40, и они снова у нас. Они же выросли у меня все. Я кого-то знаю  с 18, кого-то с 20. Кто-то более или менее состоялся, а кто-то нет. Не могу сказать, что произошло какое-то обновление, не вижу я этого. Но одного могу героя назвать. В Екатеринбурге появился величайший ресторатор — это Валентин Кузякин. Из столовой сделал классное заведение — это достойно уважения. Как он вырос от «Дома Печати» до сегодняшних заведений!  

Фото: Владимир Жабриков

— В городе сильно тоскуют по «Пушкину» ваших времен… Ходят слухи, что он откроется. Сегодня вы занимаетесь «CENTER Club», который создал хорошую конкурентную среду в ночной жизни города…

— Я не считаю, что есть какая-то конкуренция. Наоборот, чем развитее индустрия, тем развитее потребитель, тем богаче все. Это раньше было понятие  — нельзя открывать клуб рядом с другим клубом.  Сейчас так не работает.  В Москве, например, есть целые улицы, куда люди ходят развлекаться. Я хочу сделать также и в нашем городе.

 — Улица Хохрякова в ее летнем варианте походит на что-то подобное?

— На Хохрякова нельзя это сделать, там только ресторанная улица может существовать. Опять же Валентину Кузякину поклон — сделал это.

— Есть такое мнение, что Екатеринбург постарел душой. Вы это считываете?

Фото: Владимир Жабриков

— Это не совсем так. Сейчас период декаданса, а не ренессанса. Праздник всегда идет волнами. После кризиса 2008 года 2010-й и 2011-й были высокими годами. Сейчас я ставлю на 2018-й, он точно на подъеме будет. Идет волна. Я не знаю, с чем это связано. Может быть с ростом достатка. 

— При этом вы привозите на открытие Rag’n'bone man — группу, которую не потянул даже Теле-клуб. 

— Это не моя заслуга.

— Не ваша, но клуба, за который вы отвечаете. Вы же своим появлением создали конкуренцию всем существующим площадкам, а возможности у вас явно другие.

— Мы разговаривали с Олегом Кумышом (владелец «Теле-клуба» — ред.) на этот счет. Я его знаю тысячу лет и никогда не буду против них работать. Мы делаем параллельную историю.  Сейчас у нас в клубе идет период эксперимента, когда мы смотрим, как реагирует публика на разных артистов. Первые выводы сделаны.

Фото: Марина Молдавская

— Например?

— Мы привезли Tesla Boy —  музыка классная, а народ не пришел. 250 человек вместо 500 нужных. Возможно, не формат. Такая музыка не очень заходит.

— Самое простое — пойти по топовым артистам?

— Да, я бы Лободу с удовольствием привез, но она очень дорогая. Не окупим, так как у нас мало мест, все артисты, которые стоят больше полутора миллионов, их окупить крайне сложно. Практически невозможно без спонсоров. Поэтому мы ограничены ценником. То, что делает Теле-Клуб, я повторить не могу: они делают концерты на 3000-4000 человек, а у меня зал максимально 600 вмещает.

Но в планах топовые артисты, конечно, есть. Планируем концерт с Земфирой.

— Вы же говорите, что у вас бюджет небольшой, а это одна из дорогих певиц, у вас зал  600 мест. Сколько стоить билет  будет?

— Ну это не мой уровень переговоров, что касается Земфиры. Мы хотим сделать камерный концерт. Стоимость 20 000 рублей, наверное, за билет. Но увидеть Земфиру на расстоянии вытянутой руки — за это можно заплатить.

Фото: Владимир Жабриков

— А для кого вы работаете? Вот эта золотая публика, элита — их в городе примерно 1000 человек…

— Да их нет! Истинно богатые не ходят в клубы. И их жены тоже. Этот период прошел. Во-первых, это сейчас демонстрировать роскошь и богатство — это не модно. Все состоятельные люди показывают некую аскетичность. Пытаются быть скромнее. И это тоже признак декаданса. Сейчас — не рассвет, ведь в период ренессанса раскидываются деньгами.

Вы даже на интерьеры посмотрите — все простое: полированный металл, ни одного подсвечника из золота нет. И так же во всем и в искусстве, и в кинематографе, и в клубной жизни. Если раньше люди зарабатывали большие деньги, законным или незаконным путем, и им хотелось это показать, то сейчас уже не так все.

Поэтому у меня в клубе не стоит задачи «затаскивать» людей. Я должен создать атмосферу, чтобы они кайфовали. А уже потом тратились с удовольствием.

Фото: Марина Молдавская

— Вы в клубе ценой сразу отсекаете ту молодую аудиторию, за которую, кстати, ваша приятельница Анна Решеткина беспокоится, постоянно пытаясь смешать миллениалов и вашу золотую сотню постоянных посетителей.  Вы делаете ставки на тех, кому сейчас двадцать с небольшим?

— Я их плохо знаю и не могу с ними работать. Я хочу попробовать со старичками настроить работу. Тех, кто есть у Ани Решеткиной, я просто не знаю и не могу понять. У нас вот была какая-то движуха. «Каньон» — ночной клуб такой, тогда для нас это было праздником. Любой артист, диск-жокей… Мы за этим бежали, мы были голодные до этого. Блин,  не успел попасть на какого-то артиста… это же была трагедия.  А сейчас молодые перекормленные и не ценят этого. Но есть еще одна особенность этого поколения — они ничего не боятся — ни гостей, ни площадки. Если раньше люди боялись зайти в клуб Gold, боялись зайти в «Покровский Пассаж», считали, что у них другая социальная группа, они не могут себе чего-то позволить, была легенда про невероятную дороговизну… А сейчас молодежь другая — они заходят.

Фото: Владимир Жабриков

  Совсметный проект «URA.RU» и «Моментов»