Вслед за уральскими дизайнерами одежды, на которых подсела городская элита, в Екатеринбурге появились обувщики, создающие эксклюзивные ботинки, как говорят, под неформатные ноги уральцев и суровый местный климат. Бренд мужской обуви основал экс-владелец строительного бизнеса. Товар не уступает по качеству люксовым итальянским маркам, а среди первых заказчиков — модные рестораторы и бизнесмены города. В блоге на «Моментах» Сергей Ласточкин рассказывает, как продавал машины ради ботинок и почему не хочет превращать свой цех в фабрику.
***
Шесть лет я проработал в строительной сфере. Владел отделочной компанией, но уже тогда понимал, что мне хочется заниматься производством одежды. Сам всегда одевался ярко и пестро, не скажу, что вульгарно, это была не цыганщина, но работники не понимали, что за мачо приходит на стройку. В какой-то момент понял: люблю эстетику и никакой я не строитель. С одеждой не сложилось — не нашлись партнеры, поэтому задумался, а не заняться ли обувью. Знал, что ее шьют в Москве и Питере, но ценник недешевый — 20 000-24 000 рублей. Я бы себе такую не позволил, так почему бы не создать дешевле?
Понимал, что в Екатеринбурге никто не занимается производством обуви на таком уровне, а учиться в столичных школах не хотел, потому что за месяц подобное ремесло не освоить. Пытался прибиться к уже действующим фабрикам, просил поделиться опытом, но получал отказы. Спустя полгода все же удалось пройти курс в обувном доме Gevork Gevorkyan в Москве. Они выпускают по 300 пар обуви в месяц, наше достижение пока — 20. Потом был еще один мастер — участник мировых конкурсов обувщиков, до сих пор консультирует меня по телефону.
Вторым испытанием стал набор штата. Первого сотрудника для цеха искал полгода. Звонит мужчина и хриплым голосом сообщает: «Хочу к вам приехать, но я не очень простой человек. Я только-только вышел с зоны». Так мне этот голос понравился. Я говорю: «Прекрасно». В строительной сфере бывших заключенных — 60%, поэтому опыт общения у меня был. Когда встретились, мужчина добавил: «Я обувь делаю плохо, потому что 18 лет шил ширпотреб». Но выбора у меня не было, я посадил его на зарплату, платил из своего кармана. Когда обучился сам, поделился знаниями с ним и еще двумя сотрудниками, которых нанял к тому времени. Теперь трудимся вчетвером и до сих пор осваиваем профессию, у этого обучения нет границ.
Мастерство оттачивали два года, а активные продажи пошли три месяца назад. Мы выдали порядка 60 пар, хотя до этого 400 моделей просто выкинули. Производство одного ботинка — дело тонкое, занимает от 4 до 12 дней в зависимости от модели.
Я отказывался продавать обувь до тех пор, пока не протестирую ее сам. К этому времени пошли убытки, ведь я содержал цех, обучал людей за свои деньги и ничего не продавал. Чтобы войти в обувной бизнес требуется от 3 до 8 млн рублей, в зависимости от оборудования. Хочешь удешевить производство — купи китайское. Я работаю на немецком, японском и даже советском станках.
Когда отходил в ботинках год и убедился, что они качественные, принял первый заказ. Он поступил от ресторатора Евгении Левандовской. Она купила ботинки для своего племянника. Сейчас на очереди Евгений Кексин. Среди заказчиков много бизнесменов и очень серьезных людей, есть силовики, но первые покупки совершали друзья. Они видели мое положение: чтобы приобрести запас кожи на полгода, а это 500 000 рублей, мне пришлось продать машину. Один взял ботинки, другой, а вслед за ними пришел поток. Недавно сделали обувь для клоуна, рокеры заказывают. Стоимость от 7 800 рублей до 19 000 за утепленные челси на толстой подошве. Средний чек — 10 000 рублей. Это раз в 12 дешевле модного итальянского бренда.
Кому-то нравится европейская обувь, и человек готов платить за прославленную марку, но для кого-то в приоритете возможность сшить ботинки по ноге и самому выбрать покраску. Во время примерки в магазине ты видишь, что обувь сидит неплохо, но где-то поджимает, а продавец при этом кричит: «Так это разносится!». Когда я иду за футболкой, я же иду не за тканью, тут такая же история.
В нашем арсенале 5 базовых моделей с большой историей — оксфорды, лоферы, дерби, челси и монки. Вокруг них строится вся работа — клиент выбирает палитру, дизайн формы, линии и брогирование. Обувь полностью из российской кожи, даже подошва. Остальное сырье привозим из-за рубежа: краска — из Франции, профилактика — из Италии.
Нога уральца отличается от ног прочих россиян, она близка к жителям ХМАО и далека от москвичей. Мы больше времени проводим в тяжелой обуви, нога деформируется, и это откладывает определенный отпечаток на производство обуви, появляются свои нюансы. К тому же мы стараемся учитывать наши погодные условия и специфику городской среды. Итальянскую профилактику не сточить и не убить кривым асфальтом и лужами, технология та же, что сотни лет назад, когда одни ботинки изнашивались целыми поколениями, передаваясь от отца к сыну.
Сначала я думал развиться до фабрики, но потом осознал, что моя главная задача — сделать Екатеринбург красивым. Я занимаюсь этим не для того, чтобы быть богатым, а потому что мне это нравится. Это не тот бизнес, который приносит деньги, мы художники, а не бизнесмены, мы пишем картину. Конечно, я планирую расширять производство, но если стану фабрикой, тут же его уменьшу.