Что держит нас на родине. Ответы одиннадцати известных екатеринбуржцев накануне Дня России

Я помню, как не было ничего. В нашем маленьком городке все ходили в одинаковых пуховиках — розовых и зеленых, потому что их завезли по бартеру. В школе надо деньги на обеды сдавать, а у некоторых одноклассников их просто не было. А потом все стало меняться.

Ольга Гиренко-Коцуба, юрист. Фото: Александр Мамаев

Мне нравятся те возможности, которые мне дает страна, огромный потенциал. Я хочу присутствовать при том моменте, когда Россия станет великой. Мы не раз обсуждали, можно ли в старости уехать и жить на берегу моря. И каждый раз приходим к одному выводу: можно, но только как в пансионате. Отрезать, забыть, оставить… Нет.

Кто бы и как не относился к Ельцину, я считаю, что расстрел парламента в 1993 году был совершенно правильным решением. Иначе — куда могла скатиться страна, не знает никто. Сегодня я искренне благодарен Владимиру Путину за присоединение Крыма. Я считаю, что это — российская земля. И мне — юристу — непонятны двойные стандарты: почему развал Югославии — это законно, а абсолютно аналогичная процедура, проведенная с Крымом — санкции.  

Артем Биков, председатель совета директоров компании «Интертехэлектро». Фото: Александр Мамаев

Уехать? В отличие от многих, моего английского на бытовом уровне мне хватит. Правовая возможность — австрийское гражданство у меня тоже есть. Но почему я должен жить в какой-то европейской стране, а не у себя на родине? Я даже не задумывался о необходимости уезжать. Мне нравится в России.

В 1991 году появились шоколадные батончики. И мы копили деньги — 25 рублей они стоили, чтобы купить и съесть. Это было праздником. А потом был обстрел Белого дома. И ощущение, что это происходит уже совсем в другом государстве. Где люди могли говорить, что хотят. Где рокеры стали теряться — им стало нечего сказать.

Антон Гиренко-Коцуба, владелец сети фитнес-центров «Powerhouse Gym-Екатеринбург». Фото: Александр Мамаев

А что, если уехать? Понимаю, что там никому не нужен — я буду таким же гастарбайтером, как те народы, кто приезжает к нам в Россию. Мне этого не хочется. Я уверен, что здесь нужнее. А любому человеку, особенно мужчине, необходимо быть нужным. И, несмотря на все сложности, менять великую страну на какую-то другую я не хочу.

Жаль, что не удалось сохранить в какой-то форме СССР: мы люди интернациональные, и у многих родные остались в бывших республиках, а теперь других государствах.

Большинство тех, кто сегодня ругают девяностые или не жили тогда, или не состоялись. В 90-х, кто не хотел голодать — работал. Да, рисковали, было страшновато и тяжело. Но выжили.  

Алексей Рябцев, советник генерального директора Уральской горно-металлургической компании. Фото: Александр Мамаев

Мне в силу специфики работы приходится много ездить. Я люблю путешествовать. Мне нравится общаться с людьми и познавать мир. Но тем не менее, я всегда гордился тем, что я — русский. И чем больше я вникаю в жизни других народов, тем яснее понимаю — мы можем быть состоятельными людьми только у себя дома.

В августе 1991 года мы с отцом были в Сочи. Я сидел в гостинице и смотрел на кассете диснеевскую «Алису в стране чудес». Отец прибежал с пляжа, начал переключать каналы, а там везде «Лебединое озеро». Я возмутился: «Папа, я же мультик смотрю». Он мне в ответ: «Какой мультик?! В стране война может начаться!».

Игорь Усенко, фотограф. Фото: Александр Мамаев

Могу сказать, что почти всегда новое сначала вызывает отторжение. Смена первого гимна России — на музыку Глинки без слов  — на старый гимн СССР вызвала у меня изначально чувство протеста. Но с годами ушло.

Я мыслю космополитично. Для меня нет проблемы поехать в любую страну поработать, но здесь — мое гнездо. Мне психологически будет тяжело расстаться с тем, что прожито именно здесь. Я даже Москву и Питер не рассматриваю, как место жительства, только временно — для работы. Хочу быть полезен там, где родился.

Отношение к России меняется. Например, один из наших гостей часто после каких-то заявлений или действий первых лиц государства говорит: молодцы, надо и нам бы быть пожестче.

Я должен был получить диплом по специальности «государственное управлении». Но, не доучившись понял, что мне это неинтересно. Наверное, во времена СССР из меня эту дурь бы выбили. И я бы точно работал по специальности… 

Владислав Свинцов, Assistant Front Office Manager Hyatt Regency Ekaterinburg. Фото: Александр Мамаев

Мне кажется в нас более не осталось ни российско-имперского, ни советского. Мы живем в новой стране, которая переживает все этапы становления.

Поскольку у нас международная сеть, многие работают за рубежом, но не все приживаются. Поэтому, я хотел бы попробовать свои силы за границей и понять для себя, что такое жить вдали от родины. 

Искусственно сделать праздник национальным невозможно. Наш странный народ еще не научился Рождество, которое считается величайшим праздником многих народов, праздновать. Любая страна должно гордится тем днем, когда она стала независимой. Но я представить себе не могу, как можно народ объединить. Хотя, как музыкант знаю — если долго репетировать, все получится.

Есть люди, которые всегда хотят, чтобы стало лучше. Мой друг Володя Шахрин, увлекшись поиском предков, узнал, что жили они жили в Курганской области, были купцами. И, как он любит говорить, в 1917 году «нашлись люди, решившие, что все живут неправильно и устроили заваруху», которую мы до сих пор расхлебываем. А в результате часть страны превратилась в прах. И могилки по всему миру. И сейчас эти грабли все щелкают и щелкают.

Владимир Бегунов, музыкант группы «Чайф». Фото: Александр Мамаев

Мысль уехать из страны мелькала, когда было совсем плохо. Когда группе грозил распад — уже нет: думал только о том, как ее сохранить. А потом жизнь наладилась. И мне нравится жить здесь. И потом… не так много стран, где бы я мог прижиться.

Утро августовского путча. Я — в призывном возрасте. Отец будит меня и говорит, мол, такие события в стране. Я ему отвечаю -  похоже, придется в армию идти. Это была полушутка. Но слава богу, что путч закончился плохо. И мы (видите, я даже говорю «мы») одержали победу.

Я посетил больше 50-ти стран. И никакой тайны для меня нет — подавляющее большинство живут лучше, чем мы. Но острого желания покинуть Россию у меня нет — я просто люблю эту страну. Она великая. Читая и перечитывая Тургенева и Чехова, ты начинаешь ее любить еще сильнее. Но у меня есть вопросы к государству.

Даниил Макеранец, телеведущий, соучредитель группы компаний Be Brand. Фото: Александр Мамаев

Недавно еду на машине, останавливаюсь в разрешенном месте. Оказывается, припарковался рядом с военной частью. Ко мне подходит рядовой и говорит: «Тут стоять нельзя». Почему? Непонятно. Потом еще один чином повыше. И еще один. И в процессе нашего разговора я говорю — а как же Конституция наша. И мне в ответ: «Конституция, ха-ха-ха, да ладно». Такое отношение к Конституции и стране и есть то самое неправильное, что существует в обществе.

Еще учась в школе, понимал, что нам врут, когда пишут о смерти выдающихся политических деятелей в 37 году и не говорят, от чего они скончались. Я догадывался, что совершенно неслучайно Германия прирастила себе Западную Польшу, а мы — Восточную. А в девяностых эта огромная пирамида лжи обрушилась. И, казалось, что дальше все будет просто — отменим шестую статью Конституции, вдруг у нас появятся сознательные граждане.

Антон Баков, политик, предприниматель и писатель. Фото: Александр Мамаев

Но наследие СССР никуда не делось и по-прежнему давит на нас и снаружи, и внутри. Поэтому сейчас я не так оптимистичен. Но тогда я был молод. Девочки меня любили. Я искренне поддерживал президента Ельцина. Хотя еще больше был благодарен президенту Горбачеву, потому что при нем в 1987 году стал председателем кооператива. А быть молодым и красивым с деньгами, гораздо лучше, чем без них.

Я говорил, что уезжаю. И возвращался: у меня были корешки. Последний оборвался совсем недавно — умер папа. А живых держат не могилки, а люди. Так что, теперь уже уехал. Все. До свидания.

В моей семье все и всегда были предпринимателями. Правда, называли их спекулянтами. Я постоянно чувствовала их тревогу, ощущение опасности. И в один прекрасный момент вдруг мои родители становятся кооператорами. Я помню этот подъем и воодушевление: они были готовы работать 24 часа в сутки, занимаясь любимым делом. Я с 12 лет была обеспечена деньгами, потому что родители давали мне возможность работать.

Молодежь искренне верит, что ничего невозможного в жизни нет. Они готовы исследовать, открывать. И этот импульс надо поддерживать.

Елена Теребенина,  издатель журнала «ЕКБ. Собака». Фото: Александр Мамаев

Я уезжала в США, чтобы там остаться. Казалось, что там больше возможностей. Но мне хватило полугода чтобы сделать выводы и вернуться обратно. Это страна с жесткой социальной иерархией, когда твое окружение должно соответствовать статусу и достатку. Мои друзья-американцы не могут к родителям приехать без предупреждения. А хозяин дома предлагает гостям разделить с ним затраты на ужин. Сосед, вбив гвоздь, попросил 10 долларов. Может быть, это и неплохо. Но я воспитана иначе. И не смогла это принять. 

Я уверена, что восприятие Дня России изменится. Так или иначе мы создаем этот день, его обычаи и традиции. Через 50 лет этот праздник будет отмечаться иначе. И эти годы будут наполнены созданием чего-то объединяющего. Идеи, которую мы выработаем все вместе. Сами. Без влияния сверху.

У некоторых пропало чувство гордости за страну. Мы живем в непростом времени: нас окружают реалии, которые заставляют погрузиться в быт. Поэтому мы отрицаем или забываем прошлое.

Дина Сорокина, директор музея первого президента России Бориса Ельцина. Фото: Александр Мамаев

Я провела 12 лет за границей, прожила все это время в США, большую часть — в Нью-Йорке. Но все это время моя жизнь была связана с Россией. Через друзей и знакомых. Не проходило недели, чтобы я не ходила на выставку, связанную с Россией, кинопоказ или встречу. И хотя сейчас у меня есть возможность уехать, я не сделаю это. Ради определенной причины я приехала в Россию. И рада, что сделала этот выбор — Екатеринбург и Ельцин Центр. Нет никакого желания покидать это место, потому что оно дает уникальную возможность познакомиться с лучшими людьми. И такую возможность я не променяю ни на что.