Погодных аномалий будет больше. Ученые говорят о хаосе и не берутся предсказать погоду

Фото: Владимир Жабриков

— Представьте, что у вас на плите стоит кастрюля с супом. На малом огне. Она медленно побулькивает. Но если вы резко прибавите огня, суп начнет выплескиваться. Можно сказать, что наша атмосфера и есть та самая кастрюля, под которой медленно прибавляется газ. И хаос нарастает, — рассказывает Константин Грибанов.

Условная конфорка, которая прибавляет и прибавляет газ — наша атмосфера. Хаотизация климата, которую наблюдают ученые — есть прямое следствие глобального потепления. Ежегодно экосистема Земли успевает за счет океана и роста растений компенсировать и удалить из атмосферы примерно 5 гигатонн углекислого газа из примерно 10 выброшенного. Еще 5 остается в атмосфере и оказывает на климат возмущающее и разрушительное влияние.

Фото: Игорь Меркулов

Хаос нарастает

Ждать ли нам появления большего количества разрушительных ураганов, выжигающих засух и аномального холода — те вопросы, которые мы не могли не задать.

— Да, количество аномальных ливней, аномальных засух, которые могут сопровождаться пожарами, и количество ураганов на планете растет в связи с глобальным потеплением. Можно однозначно так сказать. Наши метеорологи говорили, что количество масштабных и длительных аномальных событий — ливней и засух — за последние 40 лет действительно выросло. Ураганы, конечно, бывали и раньше примерно с такой же частотой. Мы не можем дать гарантию, что через 10 лет ураганы будут случаться чаще конкретно в Свердловской области. Но в целом, по планете количество подобных событий однозначно будет расти. А точного прогноза по Свердловской области никто не даст, — говорит Вячеслав Захаров.

— Десять лет назад я уже говорил — нужно ждать здесь ураганов и торнадо. И еще через 10 лет их станет больше, — напоминает Константин Грибанов.

— Может быть не здесь. Может быть, в Челябинской области, к примеру. Но так или иначе рядом, — смягчает картину Вячеслав Захаров.

Фото: Владимир Жабриков

— Аномальные жара и холод будут приходить к нам чаще?

— Выбросы в жару будут чаще и размах между холодным и горячим тоже растет, — согласен заведующей лабораторией.

Константин Грибанов напоминает, что 2016 год оказался самым теплым на всей Земле, а значит, его можно считать пиком в этом хаосе. Не исключено, что по закону компенсации 2017-й станет самым холодным и компенсирует этот выброс в теплую сторону выбросом в холодную.

— Климат меняется уже не один десяток лет. Глобальное потепление никто не отменял. Конечно, есть регионы, для которых это временно означает похолодание. Но в целом, на Земле становится теплее. Планета греется. Арктика становится только теплее, в ней не может похолодать. Мы же живем между Арктикой и теплыми регионами. К нам сюда может прийти как холодный фронт — с Атлантики, так и теплый — из Казахстана. Если холодно в Москве, то ждите через два-три дня холода тут. Холодные циклоны формируются на севере Атлантики. Иногда нас может накрыть широкий теплый казахстанский антициклон, но все же система в основном работает так. Атлантические циклоны идут к нам, доходят до Томска, до Енисея. Дальше, на востоке нашей страны, погода определяется уже влиянием Тихого океана.

Что такое аномалии? Это засуха или сильный холод. Вы помните лето 2015 года? Весь май было плюс 25-28, а потом с июня — около плюс 10 и так все лето. Мы хорошо помним, потому что тогда наша лаборатория возила оборудование в Игарку на правый берег Енисея, территория Северного полярного круга. И там было +25, — рассказывает Вячеслав Захаров.

Наиболее подробно климатологи могут рассматривать период с 1979 года — накоплены очень хорошие архивы данных. 

 

Север теплеет

— Теплеет вокруг Арктики. Смотрите, мы берем 80-е годы прошлого века и сравниваем их с 2005 и 2014-м годами. И фиксируем, что Север прибавил от 3 до 5 градусов тепла. По всей планете за столетие произошла прибавка в 1 градус. Если смотреть средний, десятилетний параметр, то в Свердловской области практически ничего не изменилось. Да, упомянутый хаос имеется — кидает то в жару, то в холод. А вот Лабытнанги и Салехард прибавили пару градусов, Ямал потеплел на три, а на Новой земле показатель приближается уже к пяти, — иллюстрирует рассказ Вячеслав Захаров.

— Живущие в тех регионах люди говорят, что уже не помнят холодных зим. Деградирует вечная мерзлота, появляются метановые пузыри — это становится нормой. Биологи находили пятна метановых пузырей, уже готовых лопнуть и выпустить парниковые газы, которые способствуют потеплению. Биологи видят и миграцию животных. Южные двигаются на Север, а северные исчезают, — дополняет Константин Грибанов.

— Да, белые медведи недовольны. Льдины тают и они голодные по берегу ходят. Льда, по которому они могут добраться до рыбы, нет. Растаял. А плавать долго медведь не может, он утонет, — согласен Вячеслав Захаров.

— На Ямале имели место случаи ледяных дождей. Спутники фиксировали пятна покрытия до 500 км в поперечнике. Из-за них погибают олени, которые не могут добыть ягель и не успевают дойти до края пятна. В один из годов государство даже компенсировало потери оленей. Вообще, климатологи прогнозируют, что количество осадков будет расти. В большей степени это будут дожди. Океан греется, в атмосфере становится больше водяного пара. В Арктике количество осадков растет, в том числе и зимних. Процент дождей увеличится, — обрисовывает ситуацию на Севере Константин Грибанов.

Фото: Александр Мамаев

Нагреемся все

— Видны ли жесткие изменения климата на Урале?

— А вы невооруженным взглядом что-то видите? Зимы-то у нас тоже стали теплее. Заметно. Мороз в -30 — это аномалия. Хотя раньше бывало и -40, и -45. Говорить о хаосе имеет смысл, когда разнос по температурам становится все больше и больше, а климат соответственно все противнее и противнее. Каждый пик такого разбега — это экстремальное событие. Либо засуха, либо прохлада и все заливает. Но в целом становится теплее. Синусоида температурных разбегов растет, но основной график идет вверх — растут нижние температуры, — говорит о статистике Вячеслав Захаров, подчеркивая, что причиной подобных маятниковых колебаний становится перемешивание теплого и холодного фронтов. Показатель — та же Арктика, где температуры растут. Там похолодания нет.

— То есть, все рано или поздно нагреется?

— Как только потеплеет Арктика, так мы вслед за ней тоже, — отвечает заведующий лабораторией.

— Резервуары, которые нас спасают от катастрофического потепления, — это океан и все льды, которые не растаяли. Они съедают избыток энергии от человеческой деятельности и дают нам время подумать. Гренландия таяла на 100 квадратных метров в год. Антарктида — наш самый большой спаситель, — напоминает Константин Грибанов.

Северное полушарие дает более динамичную картину, ведь именно здесь сосредоточена хозяйственная деятельность человека.

— Можно ли обратить этот процесс вспять?

— Концентрация углекислого газа и метана в атмосфере продолжает расти — это факт. Несмотря на Киотский протокол, Парижское соглашение по климату. Люди пытаются, скажем на уровне мировых правительств что-то придумать, но пока это только дискуссии и размышления, реального выхода предложить не может никто. Кроме как призвать всех задуматься, — отвечает Вячеслав Захаров.

— Ледниковый период точно не наступит?

— Конечно нет. Ледникового периода не будет, потому что процессы, которые начались на планете около 150 лет назад, изменили соотношение параметров климатической модели из-за избытка парниковых газов. То похолодание, которое должно было произойти через тысячу лет из-за астрономических факторов, перекрывается растущим потеплением из-за роста концентрации парниковых газов в атмосфере. Сейчас нет в природе физического механизма, который бы привел к глобальному похолоданию, — успокаивает Вячеслав Захаров.

— А самый страшный прогноз?

— Если говорить о «страшилках», то они связаны с ростом содержания углекислого газа в воздухе. Смотрите, сегодня его концентрация в атмосфере составляет 400 миллионных долей. Это мало — всего четыре сотых процента. Но гигиенический предел для человека, при котором он может дышать без ущерба для здоровья, всего в два раза выше, — восемь сотых процента. А эта концентрация при существующем порядке вещей будет достигнута к 2100-му году. Мы можем начать вымирать, — рисует мрачную картину Константин Грибанов.