Известный рок-журналист объяснил, почему он не любит «Чайф» и назвал лучшую музыкальную группу Екатеринбурга

— Что такое «гуманитарная дискотека»?

— Это довольно распространенный формат, непривычно само словосочетание «Гуманитарная дискотека». Она возникла потому, что друзья часто просили меня что-то рассказать о музыке. Я понимал, что рассказывать, заливаясь соловьем на музыкальные темы — это не очень интересно. Фрэнк Заппа сказал: «Писать о музыке — это то же самое, что танцевать об архитектуре». Слова в моих лекциях — это только гарнир. Главным блюдом остается сама музыка, в данном случае — дискотека. Если кто-то встанет и будет танцевать, я буду очень рад. Если они будут при этом выпивать и закусывать — я тоже не против. Это похоже на радиопередачу, в которой примерно 70% музыки и 30% разговоров.

— Есть ли в вашей подборке русские исполнители и много ли их там?

— Русской музыки там будет мало. У меня там 21 альбом и русский среди них всего один. Могу сразу сказать, что это питерская группа «Н.О.М» — неформальное объединение молодежи и их последний альбом, который называется «Оттепель». Они у меня в эту глобальную витрину попали, и больше никто из русских артистов не попал, хотя я не исключаю, что, может быть, попал бы, если бы я их альбомы услышал.

Троицкий: «Многие артисты сегодня производят очень жалкое впечатление». Фото: Александр Мамаев

— Какие у вас ассоциации с Екатеринбургом?

— Они очень у меня разнообразные и немного противоречивые. Впервые я сюда приехал в мае 78-го года вместе с Андреем Макаревичем и «Машиной времени» на фестиваль «Весна УПИ».  Был гипераншлаг, все это сопровождалось всяческими скандалами. «М.В.»  участвовала в конкурсе студенческой песни, но с конкурса их сняли по распоряжению комсомольского, может быть, даже партийного или кагэбэшного начальства. С одной стороны, это был триумф, с другой — это был скандал.

-Выгодно ли для музыканту сегодня быть скандальным?

— Это зависит от качества самого музыканта. Я имею в виду, что, если музыкант плохой, он может всплыть только за счет скандала. В принципе можно быть и хорошим музыкантом, но скандал тебе будет к лицу. Были такие музыканты-скандалисты и сейчас есть — в диапазоне от Сержа Генсбура до Оззи Озборна. Они все достойные артисты, но при этом любят эпатировать публику и вызывать гром и молнию на свою голову.

Троицкий: «Эпатаж первичен, а скандал вторичен». Фото: Александр Мамаев

—  А скандал и эпатаж — это одно и то же?

— Я думаю, что эпатаж первичен, а скандал вторичен. Эпатаж, если он эффективен, очень часто влечет за собою скандал. Но так бывает не всегда. И многие артисты сегодня производят очень жалкое впечатление, потому что стараются изо всех сил что-то спровоцировать, а у них ничего не получается.

— А ваш друг Сергей Курехин был скандалистом, как вы считаете?

— Курехин был прежде всего провокатором, и он был, конечно, очень эпатажным человеком. Но скандалистом в банальном смысле он не был. Он не выдавал скандалов типа «напился и кому-то в морду дал», или «стал приставать к знаменитой певице или актрисе», или еще что-нибудь такое, чем обычно славятся наши записные скандалисты.  Он был арт-провокатором и все связанные с ним мифы, легенды или скандалы имели художественную подоплеку, а не бытовую. Это принципиально важно. Курехин был художником в широком смысле этого слова.

Троицкий: «Курехин и Башлачев  — рядом с этими людьми мне поставить некого». Фото: Александр Мамаев

— А как вы считаете, сейчас есть в нашей стране артисты такого уровня?

— Нет. Курехин был уникальным так же, как и Башлачев. Больше таких людей с тех пор у нас не появлялось, к большому сожалению. Есть много прекрасных артистов и талантливых людей, причем довольно эксцентричных. Слава богу, живы еще и Петя Мамонов, и Жанна Агузарова. Но при всем их таланте, это личности не того масштаба, что Курехин и Башлачев  — рядом с этими людьми мне поставить некого.

— Какой ваш любимый выпуск вашей передачи «Кафе Обломов»?

— Знаете, я не смотрел эту передачу, даже когда она выходила в эфир в 90-е годы. Единственный выпуск «Кафе Обломов», который я смотрел совсем недавно, — это, конечно же, с Дэвидом Боуи. Я посмотрел его после того, как узнал, что он он умер. Мы снимали передачу в Москве, у него в номере, в гостинице. Это вообще единственная программа «Кафе Обломов», которую я смотрел. И она мне понравилась.

Троицкий: «Я безалаберный и беспечный человек». Фото: Дарья Попова

— А правда ли, что выпуск «Кафе Обломов» с Курехиным — это была ваша последняя встреча с ним?

— Курехин умер в июле 96-го года. Запись передачи с ним была, думаю, в начале осени 95-го. Может быть, это и была наша последняя встреча.  Курехин в то время увлекся всякими националистическими, большевистскими и, я бы даже сказал, фашистскими идеями. Мы с ним были близкими друзьями, мне это было очень неприятно. Но я его хорошо понимал. Я понимал, что ему стало противно в ельцинской России, понимал его антибуржуазность. Но я считал, что это еще не повод становиться национал-большевиком. И мы с ним оказались в контрах. Я о нем высказывался плохо публично, он в ответ говорил неласковые слова обо мне, и мы с ним серьезно рассорились. Не встречались и даже не созванивались до самой его смерти. Потом он умер, а мы не успели ни проститься, ни поговорить — ничего. Это очень грустно.

— И, тем не менее, программу «Кафе Обломов» с Курехиным вы не пересматривали? Она недавно появилась в Сети, и в сообществах все ужасно радовались этому.

— Я даже не знал, где ее взять. Я не владею правами. Хотя, может, и владею. Но я настолько безалаберный и беспечный человек, что не позаботился о том, чтобы создать какой-то архив.

— Какие проекты сейчас у Артемия Троицкого происходят в жизни?

— Моя семья сейчас  живет в Таллине, в Эстонии. И я там  провожу большую часть времени, поскольку дети еще сравнительно небольшие: сыну Ивану 14 лет. Дочери Лидии 6 лет. И главным для меня сейчас является семейная жизнь. Все мои проекты в основном — это радио. У меня две радиопередачи в Петербурге на Radio Imagine. Одна программа называется «Записки из подполья» и посвящена альтернативной и независимой музыке. Вторая программа называется «Песни и пляски», она посвящена различной традиционной музыке — это фолк, этника, рок-н-ролл, блюз, регги и так далее.  Русской музыки в обеих программах 5-10%.

— А почему так? Вас действительно не удивляет то, что происходит сейчас в России?

— Я слушаю довольно много русской музыки, но наверняка не всю, что заслуживает внимания. Просто потому, что лазить по интернету у  меня нет возможности.  То, что я вижу в магазинах, это верхушка айсберга. Я человек прошлого века, я люблю, чтобы музыка была на пластинке или на диске. Я ничего не скачиваю. Третья моя программа выходит на «Радио свобода».  Она так и называется «Музыка на Свободе»,  и там больше русской музыки.

Троицкий: «„4 позиции Бруно“ — самое интересное музыкальное явление в Екатеринбурге». Фото: Дарья Попова

— Недавно в одном из интервью вы сказали, что, кроме «Сансары» и «Курары», в Екатеринбурге особо нечем похвастаться. Вы действительно так считаете?

— Самое интересное для меня явление в екатеринбургской музыке да и вообще в современной России — это группа «4 позиции Бруно». Также их хип-хоповое ответвление, под названием «Птицу Емъ». Мне они очень нравятся. А что касается свердловского рока, то в качестве его достойных исполнителей я вижу «Курару» и «Сансару».

— Вопрос от читателя: почему вы поссорились с группой «Чайф»?

— Я не ссорился с ними. Я просто не люблю эту группу. Для меня «Чайф» — это воплощение формата «Нашего радио». Такой гладко обтесанный, в меру тоскливый, в меру оптимистичный русский рок. Без каких-либо выдающихся черт. Для  меня это слишком скучно и традиционно.

Троицкий: «Я просто не люблю группу „Чайф“». Фото: Дарья Попова