Поэт Рылеев на месте римской богини: «Моменты» расскажут о подтекстах громкой премьеры «Декабристов»
В новой громкой постановке свердловской музкомедии переплетаются вечное и личное: трагедия империи и драма одного человека. Имя спектакля — «Декабристы» — дает понять, вокруг каких событий начала XIX века разворачивается сюжет. «Моменты» погрузились в прошлое накануне премьеры и 191-й годовщины переломного для России восстания.
Фото: Дарья Попова
Музкомедия предупреждает: «Это наш взгляд, сугубо авторская версия событий». И внимательный зритель замечает нестыковку в первой же сцене, когда над князем Сергеем Трубецким, в разговоре с императором, нависает скульптура с арки здания петербургского Главного штаба — она была открыта лишь через два года после казни декабристов.
Или это одна из многих режиссерских метафор? И Колесница Славы, созданная Росси по поручению Николая I в честь победы над Наполеоном, символизирует другую славу, с которой царь навсегда вошел в историю? Один из пяти повешенных декабристов Кондратий Рылеев перед восстанием и расстрелом толпы седлает колесницу, занимая место римской богини.
Николай Первый укоряет князя Трубецкого за его безрассудство Фото: Дарья Попова
Главным героем музкомедия и приглашенный драматург Карина Шебелян выбрали самую противоречивую фигуру — Сергея Трубецкого. Избранный «диктатором» (предводителем) восстания, на Сенатскую площадь 14 декабря он не явился. Многие историки видят в этом одну из главных причин поражения дворянской революции, а современники свидетельствовали, что князь после ареста сдал несколько десятков человек, входивших в подпольные организации. Причины предательства Трубецкой не раскрыл до конца своей жизни, почти весь остаток которой провел на каторге и в ссылке.
В спектакле князь — разочаровавшийся в политическом и социальном устройстве России романтик. «Участь моя: держать ответ перед страной, которой нет…», — поет Трубецкой после разгрома восстания, под которым похоронены сотни людей вместе с мечтой об ограниченной монархии, конституции и свободе. Выбор, в трактовке театра, он сделал под влиянием неверия в возможность победить и нежелания убивать царя. На последнем настаивал другой декабрист — Петр Каховский — явный антигерой постановки. Поддерживал его — неоднозначный Павел Пестель.
Чувственная и добрая душа Сергея Трубецкого раскрывается в безграничной любви к жене — княгине Екатерине Трубецкой. Их дуэты в музыке отражены гармоничной мелодией и ровным ритмом, в свете — теплым оттенком. В то время как вторая любовная линия — Петра Каховского и Софи Салтыковой, вернувшейся из Парижа модницы и невесты поэта Антона Дельвига — омрачается серым светом, минорными аккордами, синкопами на ариях декабриста и легковесностью, заигрыванием в соло кокетки. Средней по чистоте и силе чувств проходит третья любовная линия — Кондратия Рылеева и Натали Тявешевой.
Рождественская виселица Фото: Дарья Попова
Отдельный элемент режиссуры — дети: они расставляют деревянных солдатиков после решения декабристов о восстании, а в финале мастерят рождественскую арку с пятью крючками для колокольчиков — за ней проходят обреченные на виселицу бунтари.
Отношение народа к революции показывают дворники — в начале спектакля они равнодушно сметают снег, в конце — тела восставших. Реакция же власти известна: генерал-губернатор Санкт-Петербурга Михаил Милорадович произносит на Сенатской площади обличительную речь: «Слава Богу, здесь нет офицеров. Слава Богу, здесь нет солдат. Здесь только мальчики, смутьяны, мерзавцы, преступники!». Исторический факт не переписать — закаленный в боях воин погибает от пули требующего крови радикала Каховского.
В постановке задействованы все возможные сценические приемы, которые позволяют зрителям легко считывать замысел режиссера. Композиция во многом построена на «До» и «После». Много красивых режиссерских метафор, музыкальных и танцевальных сцен, декораций и костюмов, почти совершенная актерская игра и звонкие голоса объединены в полноценный живой организм спектакля. «Декабристы» созданы по несостоявшемуся сериальному сценарию с нуля: специально для постановки музыку написал Евгений Загот, были заказаны и сшиты костюмы. Но спектаклю удалось стать мировой премьерой — как в прямом, так и в переносном смысле.