Диагноз: нервная анорексия. Откровенная история девушки-подростка из Екатеринбурга
Каждый родитель беспокоится за здоровье ребенка, но что делать, когда ситуация выходит из-под контроля? Ребенок перестает есть, худеет на глазах, кожа все туже обтягивает кости. Вера Звездина, героиня из Екатеринбурга, поделилась с «Моментами» историей своей тяжелой болезни и рассказала, как детей и подростков пытаются вылечить в местной психиатрической больнице.
Когда я весила 29 килограмм при росте 165 см, моим родителям сказали: «Либо вы кладете своего ребенка в больницу, либо он умирает». В какой-то момент ты уже хочешь остановится, но не можешь — твой организм не может. У меня взяли анализы, выяснили, что все органы внутри сместились, печень почти разрушена, выбора не было.
Но больница, в которую меня поместили, оказалась психиатрической, находится она по адресу Сибирский тракт, 8. Там и поставили диагноз — нервная анорексия. Это болезнь не только тела, но и твоей головы. В течение двух недель я обездвижено лежала на кушетке, пробыв в коме с 29 декабря по 3 января 2014 года. Питание через зонд в носу, а туалет только с помощью «утки». Посещения родных сначала были под запретом. Пришлось переживать все ужасы в одиночку. Никакого общения и контактов с внешним миром. Родным писала письма, спрятав их в мешочках внутри контейнерной еды. Когда санитары обнаружили это, то начали угрожать. А эти письма мы храним до сих пор.
Вера писала письма семье, спрятав их в мешочках внутри контейнерной еды. Фото: Вера Звездина
На стене общей комнаты, где мы проводили свободное время, были написаны слова: «Любовь есть везде, но не в этом месте». Звучит, как фраза из ужастика или драмы, но, к сожалению, это реальность. Все пребывание в больнице заключалось в череде бесконечных уколов и капельниц. Одни синяки едва успевали проходить, как появлялись новые по всему телу. В один момент мне предложили заключить договор о переходе в новое отделение. Тогда я еще не знала, на что подписываюсь. Переход в новое отделение вначале воспринимался как чудо, ведь именно там появлялась возможность увидеть маму, папу и брата. Но это оказалось единственным плюсом. На деле я попала в место, где больных детей, шизофреников и даунов привязывали к кроватям или пичкали их веществами, превращая в ходячих зомби.
В школе Веру потеряли друзья и учителя, после выписки в семье строго следили за ее питанием. Фото: Вера Звездина
Находиться там не под силу и людям с устойчивой психикой, что и говорить о детях, которым приходится месяцами или годами жить в этих стенах. Дизентерия и угнетающая атмосфера, скандалы, истерики и побои, как между детьми, так и персоналом больницы. Несмотря на это, там была медсестра, которая отчаянно боролась за мою душеньку, пока я лежала в реанимации. Сейчас хожу к ней каждый Новый год, поздравляю, благодарю.Впервые я умыла лицо только спустя две недели. До этого вставать самостоятельно было нельзя, да и трудно. Руки и ноги опухли. Семью впервые увидела сквозь толстое стекло, на которое приходилось дышать, чтобы написать им о том, как сильно я скучаю.
В больнице за Верой ухаживала медсестра, к которой девушка приходит каждый Новый год. Фото: Вера Звездина
До сих пор остается непонятным, как детям и их родителям справиться с ситуацией, когда у ребенка имеются проблемы с недостатком веса. Куда обращаться в Екатеринбурге и где можно надеяться на качественное и добросовестное лечение, при этом не попав в психиатрию.Вместо обещанных двух недель, пришлось пробыть в психбольнице около двух месяцев. Меня потеряли в школе друзья и учителя, после выписки в семье строго следили за питанием: ежедневные взвешивания и слезы при потере хотя бы сотни грамм. Реабилитироваться после такого «лечения» пришлось еще долго. Мне действительно повезло набрать несколько килограмм, чтобы выписаться из лечебницы, но если бы этого не произошло, жизнь могла бы закончиться и там.
