Мэр Екатеринбурга встретил Дудя в домашних тапочках и подарил ему бульдога

Мэр Екатеринбурга Евгений Ройзман дал откровенное интервью самому известному на сегодняшний день YouTube-интервьюеру России Юрию Дудю, оказавшись таким образом в одну ряду с Сергеем Шнуровым, и Олегом Тиньковым, и Алексеем Навальным, и Ксенией Собчак. 

Ради интервью Юрий приехал в Екатеринбург, где встретился с Ройзманом в его квартире. Несмотря на острые вопросы, запись получилась в каком-то смысле даже уютной — интервьюер и его респондент разместились в библиотеке, в домашних тапочках. А вопросы были действительно острые — ими интервью Дудя славятся всегда. Собирать материал перед беседой ему помогали екатеринбуржцы.

Интервью с мэром Екатеринбурга изобилует цитатами, которые нам запомнятся надолго — реакции Ройзмана на некоторые вопросы будут похлеще, чем его знаменитое «в душе у тебя грязь». «Моменты» посмотрели интервью и собрали для вас его самые главные тезисы.

О президентских выборах

— Когда Собчак начала вызывать меня на дебаты (Ройзман обвинил штаб Собчак в сборе подписей на предприятиях — прим.ред.) — я считаю, она, конечно, перепутала. Я не кандидат в президенты, дебатировать ей надо с Путиным. Я сказал — я же знаю, что сказал, я просто так не говорю.

Любое появление человека на федеральных каналах говорит о том, что человек договорился.

Власть должна меняться. Честные выборы — это ревизия пройденного пути, публичная ревизия всех ошибок. Это посыл к власти активизироваться в работе. Это обновление структуры и всех институтов. И самое главное: это привлечение к решению государственных проблем творческого, интеллектуального, предпринимательского потенциала русского человека. При нечестных выборах или при их отсутствии — наоборот.

Если бы Путин ушел после второго срока — он бы ушел на пике, на подъеме, национальным героем. Но он упустил свой шанс.

О криминальном прошлом

Я сидел за кражу, мошенничество и ношение холодного оружия.

Я очень рад, что меня посадили, потому что меня посадили вовремя.

Каждому интеллигентному человеку не мешало бы сколько-нибудь посидеть в тюрьме. Это невероятный опыт, ты видишь гигантский пласт русской жизни. Ты понимаешь, что самое дорогое, что есть у человека — это его свобода.

Первое все же знают: не верь, не бойся, не проси. Нужно оставаться человеком, в тюрьме и лагере это ценится больше всего. В закрытом помещении с конфликтами долго не живут.

Я дрался не так давно. Сижу в кабинете, залетает человек и начинает на меня орать. Я говорю: иди отсюда. Он бросился на меня, я его уронил, придавил… Потому что бить мне неохота — у меня нет агрессивности. Придавил и придавил, чо.

О Госдуме

Мне здесь было достаточно тяжело, нас громили, причем достаточно серьезно с ОМОНом, с СОБРом. Я понимал, что еще чуть-чуть и будут закрывать. Я понял, что надо идти [в Госдуму]. Уже все, уже вопрос выживания.

В те годы [когда я был депутатом Госдумы] можно было пройти [в Госдуму]за 2-5 миллионов долларов. Я видел ситуацию до 8 миллионов. Но когда у людей сотни миллионов долларов — плюс-минус десять не решит роль. В те годы это была реальная неприкосновенность.

Первый урок у меня в Госдуме. Сижу себе на задворках, с одной стороны у меня сидит Невзоров, с другой Николай Гончар. <…> Он мне сказал: здесь все как в армии: не знаешь, что делать — не делай ничего.

В 2007 году мне лично Путин не дал идти в Госдуму, а в 2012 году — лично Медведев не дал идти в следующую. Ни о каких стыдных предложениях мне речи идти не может. <…> Если я увижу, что я где-то могу принести пользу — я бы рассматривал любое конструктивное предложение.

У меня был прием, ко мне пришел опер и говорит: «Жень, я находился в группе, которой была поручена твоя ликвидация». Он мне все написал: когда должны были, где должны были спрятать труп, кто руководит. Что мне с этим делать? Я Грызлову привез. <…> Что говорю, Борис Вячеславович, полюбуйтесь, это ваши подчиненные, прямые.

О «столице СПИДа»

Для меня все, что про Екатеринбург говорят — это как про меня говорят. Про себя-то я могу терпеть, а про город…

90 процентов героиновых наркоманок ВИЧ-инфицированы. Но при этом надо понимать, что они все проститутки. Героиновые наркоманки не бывают не проститутками. Если она живет с азербайджанцем за героин — она себя проституткой не считает, но она проститутка. Дочь вице-губернатора одного у нас была такая.

— Когда мы начинали, по всей улице Щорса стояли проститутки. Плечом к плечу, их в народе называли «забор». Я видел 8-летних проституток, 10-летних, 12-летних. Мальчиков-проституток.
 — Их реально снимали?
 — Да, их реально снимали.
 — Вы видели людей, которые их снимали?
 — Был случай.
 — Что вы сделали с этим человеком?
 — Не для интервью.

Надо класса с восьмого точно заходить в школы и рассказывать про презервативы, что ими надо пользоваться. Но как только сунешься туда, тебе скажут: нет-нет-нет, все неправильно, надо молиться больше.

О наркотиках

Алкоголь — легализованный наркотик. Страна теряет полмиллиона человек в год от легализованного наркотика. Мало того, что она теряет полмиллиона человек в год, представляете на уровне страны сколько рождается уродов, дебилов? Сколько разрушается семей? Я считаю, что это одна из самых больших проблем страны. Если к этому еще и это [наркотики] легализовать…

Как только ты разрешаешь взрослым покупать наркотики, те кто эти наркотики продавал остаются без клиентуры. Ты не можешь разрешить детям покупать наркотики. Поэтому все, кто торговал — они сразу идут в колледжи, техникумы, школы.

О своем положении в Екатеринбурге

В историю я вхожу, как глава Екатеринбурга. Моя задача достойно закончить свой срок. Я оцениваю тех, кто был до меня, точно так же будут оценивать меня те, кто придет за мной. Поэтому, когда я говорю, что за мной полуторамиллионный город — это не пафосно, это факт.

Я перешел в следующий класс и никого за собой не вытащил. Вокруг меня сейчас никто не заработает, никто никакой карьеры не сделает. Многие, как и я, не понимали куда я иду. Кто-то думает, что я ем пряники с повидлом.

У меня капец с деньгами. У меня зарплата порядка 150 тысяч рублей в месяц. Мне этих денег откровенно не хватает, потому что мне надо содержать музей, содержать реставраторов. Конечно, я проедаю какие-то старые запасы.

Самое, что может быть важное — это ощущение внутренней правоты. При принятии решений я ловлю его. Если у меня появилось ощущение внутренней правоты — я уже ничего не боюсь.

В конце Юрий объявил конкурс для своих зрителей: тому, кто придумает лучший панч для баттла Ройзмана и Гнойного, подарят книги Евгения, а также серебряного бульдога, одного из тех, что делает супруга мэра города Юлия. Правда, в последний момент Евгений Ройзман настоял, что Юрий должен оставить собачку себе.