«Вызовите скорую, я хочу есть!». Яков Можаев объяснил, где находится душа гамбургера

Макдональдс — это блестящая форма, в которой технологии победили еду. То, что там продается — это некий технологический продукт с точно рассчитанным вкусом, калорийностью и количеством белков, жиров и углеводов. Над этим работают видные люди, в том числе и психологи, которые высчитывают, для какой аудитории каждый их продукт рассчитан. В этом не осталось ничего от души — только химия. Отравиться в  нем невозможно — это огромный плюс Макдональдса. На этом плюсы, к сожалению, кончаются.

Фото: Александр Мамаев

Правильное исполнение «гамбургеростроения» бывает разным — легким и тяжелым, как наша промышленность. Он является если не венцом творения и не краеугольным камнем сытного завтрака, то, по крайней мере, очень достойным представителем жанра.

Если котлета — это душа гамбургера, то булка — это его тело. Ее лучше всего печь самим. Внутренний мир бургера выглядит так: булка — листик салата — котлета — ломтик сыра — помидорка — листик салата — снова булка. Соус нужно добавлять как можно дальше от булки, потому что лишняя влага убьет гамбургер: он постареет на глазах, он одряхлеет, он посмотрит на вас перед тем, как начать расползаться и грустно скажет: «За что?».

Когда мы видим в киоске ватрушку с сыром, в которую чьей-то безжизненной рукой брошены кусочки колбасы с застывшим расплавленным сыром, а подпись гласит «пицца», возникает вопрос: что было в голове у людей, которые так назвали это блюдо? Наверное, временное затмение.

Маленький бургер не может называться бургером. Бургер должен быть большой, чтобы вы брали его двумя руками. Если в этот момент из него что-то сыпется, не обращайте внимания — так надо. И в тот момент, когда вы надкусываете правильно приготовленный бургер и погружаетесь, в тот момент, когда его вкус уже с вами — несколько маленьких ангелочков начинают кружиться вокруг вас и петь… (голос из зала: «Вызовите скорую, я хочу есть!»).

Фото: Pixabay

Вы знаете, если бы у меня была такая возможность, я бы завел пищевую инквизицию и сам встал бы у нее во главе. Представьте себе: столовая, ни в чем не повинные люди стоят на раздаче, и тут вхожу я в черном плаще, со мной — мои помощники:

— Кто здесь в солянку майонез кладет?!

— Я…

— Взять ее!

Через Египет, возможно, через Германию, хот-доги добрались и до нас. На заре рыночной экономики начали появляться первые киоски. Там был маринованный лук, зелень — перемешка из укропа и петрушки. «Вам все соуса?» — спрашивали и поливали из двух бутылок. Потом — в окошечко: кушай, мол. А внутри этого хот-дога была сосиска с ярко выраженным картонным вкусом. Ешь и веришь в существование целлюлозы всеми фибрами своей души.

Фото: Анна Майорова

Колбаску для хот-дога мы приготовили. Теперь — хлеб. Прежде всего нужно смазать булочку снаружи оливковым маслом и обжарить ее до хруста. Такая булочка будет сохранять руки и пальцы от стекающего соуса — хот-дог охраняет вас сам от себя. Это путь естественного испытателя, настоящего героя, который верит, что идеалы остались. Это буквально сражение — человек и хот-дог.

Вкус не врывается с криком: «А-а-а!». Он очень интеллигентно входит и говорит: «Здравствуйте».

В некоторых ресторанах я вижу, как люди едят хот-доги ножом и вилкой — это зло, большее, чем зло. Как можно? Только руками. И только стоя. Из уважения к древности.

Вкушать хот-дог лучше в кругу тех кто понимает. Этот простой запах действует на человека изнутри, будит в нем что-то генетическое. Он надкусывает хот-дог и чувствует: сначала («Пощады!» — кричат в зале) — корочка, потом грубое сопротивление колбаски и сок, который прыснул из-под оболочки, он смешивается по букету с соусом и тут настигает хрустинка лука. Кругом тишина, а внутри четкое ощущение: Бог есть, он вас любит и хочет, чтобы вам было хорошо (раздаются апплодисменты — прим.ред.).