Охота — древнейшее занятие человека, которое в течение многих веков обеспечивало его выживание. Сегодня добыча животных и птиц перестала быть необходимостью, превратившись в развлечение для смельчаков, желающих испытать охотничий азарт. «Моменты» встретились с пятью охотниками и выяснили, что тянет их в лес и заставляет тратить немалые деньги. У них разная добыча и свои места, но общая страсть и любовь к природе, которую они хотят передать своим детям.

Константин Шевченко

Константин Шевченко любит охотиться на гуся. Фото: Александр Мамаев

Больше всего я люблю охотиться на гусей. К сожалению, на территории Урала их не так много, как, например, в Казахстане. Там много хлеба, который является кормовой базой для гусей.

Для начала птицу надо выследить, как говорят охотники — выпасти. Гуси — птицы беспокойные, поэтому нужно вести себя максимально тихо и следить, чтобы их ни что не потревожило. В сумерках стаи улетают на озеро, ночуют они всегда на воде. В этот момент начинается подготовка к охоте. Идешь с фонарем, находишь так называемый «котел» — место, где было больше всего гусей. Выбираешь удобные точки поблизости и начинаешь копать ямы — штук пять-шесть, в зависимости от количества охотников. Учитывая особенности почвы, на это уходит часа два.

Потом охотники уходят отдыхать и уже утром, на рассвете, готовят маскировку, профили, выставляют чучела и подсадных птиц. Когда все готово, они ложатся в ямы, маскируются и ждут. Сделать все нужно до того, как гуси вернутся на поле. Причем сначала прилетят разведчики — пара гусей, которые облетают территорию и смотрят, не изменился ли чего. Если птицы не заметят ничего подозрительного, то вернутся на поле. Это потрясающие ощущения, когда стая в пять тысяч гусей начинает, раскручиваясь, спускаться на тебя, сердце колотится, пот выступает, в глазах темнеет. И, когда до птиц остается метров 20-25 один из охотников, командует «бьем!», все выскакивают из укрытий и начинают стрелять. При хорошей организации так можно добыть двух-трех гусей.

Альберт Абзалов

Самым значимым трофеем для Альберта Абзалова стал первый медведь. Фото из архива

Серьезно охотой я занимаюсь с конца 1990-х годов. Я родился и вырос в деревне, за огородами лес начинался. Там все детство прошло: утром за малиной, вечером за грибами. Когда подрос, стал ходить на охоту с отцом. Первой моей добычей стал кабан.

Самым значимым трофеем стал первый медведь. Он был большой, килограммов 200. Тащить его пришлось вчетвером. Но дело не только в размере. Медведь — зверь очень осторожный. Иногда ждать его приходится несколько дней, а иногда он может просто не выйти. Поэтому нужна хорошая подготовка, нужно готовить подкормочные площадки, правильно строить лабаз. Без этого зверя не добыть. Но в последние годы я редко стреляю, больше фотографирую.

Я люблю охотиться в Свердловской области. Один раз только ездил в Австрию. Меня пригласил немец — в Альпы поохотиться на оленя. Хотя мы говорили на разных языках, друг друга понимали. В результате добыли большого оленя. Потом показали, как у них проходит обряд посвящения в охотники. После того, как зверя добудут, ложатся ему на спину и говорят слова определенные: мол, прости меня за то, что я отнял у тебя жизнь. А в это время егерь палками, с которыми обычно по горам ходят они, по спине охотника колотит. Это было очень интересно, но мне все же больше нравится на родине охотиться.

Александр Петров

В охоте на рябчика Александру Петрову помогает музыкальное образование. Фото: Александр Мамаев

К охоте меня в детстве приучил отец, он брал нас в лес совсем маленькими. Я умею снаряжать патрон, отец учил дробь делать. Сегодня я люблю охотиться один и не убиваю ради трофеев, только то, что смогу съесть сам или угостить друзей. В основном на птицу охочусь. Никогда не охотился на медведя и не собираюсь, как и в Африку не хочу. Для меня лучше Урала нет.

Я однажды в Венгрии охотился. Там совсем другие порядки. Сидишь на вышке и ждешь зверя, которого тебе на блюдечке можно сказать приготовили. Со мной вместе егерь сидел и показывал фотографии косули. Вот говорит она маленькая, а здесь побольше, а вот ее друг, сейчас они выйдут в 7.15. И точно, в назначенное время они из леса вышли. Он мне говорит — «стреляй», а я ему — «ты с ума сошел? Они же родные практически, как я их убью». Так и уехал ни с чем. Не нужна мне такая охота.

Больше всего люблю охотиться на вальдшнепов и рябчиков. Я закончил музыкальную школу, и слух мне очень пригождается на охоте. Например, рябчика нужно не просто услышать в лесу, надо его «высвистеть» — повторить его свист, да так, чтобы он не услышал фальши, а иначе улетит. Один рябчик меня за собой два дня водил, но я его одолел. Потом даже чучело его сделал на память.

Меня охота эмоционально заряжает. Когда на тебя птица летит, то и сердце колотится, и пот выступает. Она позволяет все забыть и сосредоточиться. Но охота это еще и ответственность. Нужно кормить зверей, заботиться о природе, нужно поддерживать охотхозяйства.

Александр Бурков

Дагестанский тур стал одним из самых сложных трофеев Александра Буркова. Фото из архива 

Впервые я добыл зайца в 12 лет. Нас с братьями к этому приучал отец. Мы все стали охотниками. Свое первое ружье я купил с рук еще в студенчестве, на пятом курсе. Оно до сих пор меня не подводит.

Самыми значимыми для меня трофеями стали первый медведь и 11-летний дагестанский тур, которого я в прошлом году добыл в Кабардино-Балкарии. Это была одна из самых сложных охот в моей жизни. Приходилось подниматься на высоту 3500 метров, идти по камням несколько дней. Это было тяжело просто физически, у нас даже лошади падали. В результате на высоте 3200 метров я его застрелил. Это совершенно иной опыт, нежели охота в наших лесах. Но там были одни из самых красивых видов, переход от сочной зелени к камням и снежным шапкам на вершинах гор.

Я люблю охоту на утку, она интересна с точки зрения динамичности стрельбы. Люблю охотиться на лося способом тропления, особенно зимой.

Охота научила меня терпению, тем принципам, которые я использую в политике — умение ждать, быть готовым ко всему, быстрому реагированию на происходящее. Настоящий охотник наносит вреда природе в разы меньше, чем обычный отдыхающий в лесу. Охотник никогда не срубит лишнее дерево, будет искать сухару (высохшее дерево). Ни в одном спортзале, ни в одном клубе не получишь такой энергетики, как на охоте. У меня растет сынишка, ему четыре года. В этом году я хочу его вывезти в лес, чтобы научить любить природу.

Алексей Чеканов

Алексей Чеканов любит охотиться на лосей по-старинке. Фото из архива 

Я начал охотиться еще мальчишкой. Мне было лет 12, когда я добыл первого рябчика. Тогда меня это заняти и затянуло. В 18 лет я уже брал лицензии и занимался промысловыми видами охоты. Добычу сдавал в леспромхоз. В основном добывал лосей. Потом были и другие звери — медведи, волки, кабаны, птиц тоже добывал, но больше всего мне нравится охотиться на крупных лосей. Я люблю охотиться один и всегда делаю это с подхода. То есть сначала выслеживаю зверя по следам. Это высокопрофессиональная охота, требующая навыков, терпения и умения. Особенно мне нравится охотиться на лосей во время гона, когда самцы очень агрессивные. Это очень интересно. Это вызов и природе, и зверю, и самому себе.

Охота учит терпению, ведь за добычей порой приходится ходить несколько дней, собранности — нельзя упустить ни малейшего знака. Человек должен быть физически подготовлен, ведь выходя один на один со зверем надо быть уверенным в том, что сможешь дать отпор.