Как разобраться в науке человеку-гуманитарию. Откровенное интервью с главным редактором «Кота Шредингера»
Григорий Тарасевич — бывший редактор отдела науки «Русского репортера» и нынешний главред научно-популярного журнала «Кот Шредингера». Для меня он был одним из первых учителей журналистики, но только во время этого интервью смогла признаться: я совершенно не понимаю все эти термины, взаимосвязи и страшные разговоры ученых. Как оказалось, это легко исправить. Мануал для тех, кто всегда хотел знать, но боялся спросить — уже на «Моментах».
Гриша, что должен сделать человек, чтобы чувствовать себя образованным и не боятся общаться с ученым или хотя бы с тобой?
Степень моей образованности си-и-ильно преувеличена. Как и любой научный журналист, многое я знаю весьма поверхностно. Но твердо уверен, что гуманитарий, чтобы чувствовать себя образованным, должен взять книжку, в которой есть формулы и постараться их понять. Любую — по математике, физике, экономике, геологии, психологии… Это начальная стадия, которая поможет преодолеть полученный еще в школе страх цифр.
Наверное, для вдохновения, чтобы заинтересоваться и погрузится в мир науки, стоит сходить, например, на Science Slam. Это забавный феномен — соревнование ученых, организованное в кабаках. Я был, по-моему, в Самаре и там типичный дискотечный ведущий кричал: «Эй, красава, зажги за квантовую физику», а девочки срывали маечки и голоса (смеется). Я не очень верю, что это повышает уровень образования, но способствует легкости в отношениях с наукой.
Фото: Анна Майорова
Какие книги, кроме тех, что с цифрами, надо прочитать, чтобы чувствовать себя легко в приличном научном обществе?
Начинать надо, конечно, с Докинза. «Эгоистичный ген» — это наше все. Если в двух словах — своеобразная теория эволюции, которая объясняется не конкуренцией видов, как у Дарвина, а конкуренцией геномов. То есть цель существа не столько размножиться, сколько распространить свой геном.
Сейчас положено любить Асю Казанцеву. Это редкий для российской науки случай, когда молодой современный автор, не стесняется говорить о себе на книжных страницах. В них есть все, включая отношения с мужем и сексуальную жизнь Аси. И становится понятно, что увченые — не какие-то небожители, а вполне обычные люди, с несчастной любовью и кучей сомнений.
Хорошо бы почитать «Сойти с ума» Даши Варламовой и Антона Зайниева. Это одна из первых популярных книг по психиатрии, одновременно очень научная и полна красивых метафор и образов.
Фото: Анна Майорова
Ужасно, но я даже не слышала об этих авторах. Стыдно ли во взрослом возрасте взяться за попытки понять науку?
Для нормального человека все не стыдно. Если человек считает, что он солидный и все о жизни знает — это его проблемы. Я же считаю: стыдно думать, что ты все знаешь. К сожалению, у многих лет с 50-ти начинается желание всех учить: как лечиться, как воспитывать детей, кто есть Путин, как взорвалась вселенная. Популярная наука хороша тем, что она человеку постоянно доказывает: «Ты многого не знаешь».
Умение мыслить научно в итоге распространяется на всю жизнь. Так, я могу похвастаться, что очень редко оцениваю людей: злой, добрый, умный… Мне всегда недостаточно данных.
В чем тебе еще недостаточно данных? Где самый большой пробел?
Физика. До конца не понимаю ее логики. Знаю отдельные кусочки, но не вижу системы. Нет четкого видения, что такое «поле», теория относительности или квантовая механика — хоть и работаю в журнале «Кот Шредингера» (это название одного из экспериментов основателя квантовой механики Эрвина Шрёдингера — прим. ред.). По-хорошему надо выделить месяц времени и нормально пройти школьную физику
Фото: Анна Майорова
А можно ли понять науку по телевизионным программам?
Всем известные BBC, Discovery, National Geographic делают интересные программы. Наш канал «Наука 2.0» приятно порадовал неплохим оборудованием. Был я на одной презентации, так наши там выглядели как представители сегодняшнего века, а немцы — как прошлого. Но, если честно, я не смотрю телевизор. Я смотрю только тупые сериалы.
Кстати про сериалы… «Доктор Хаус»? «Теория большого взрыва»?
До сих пор не разобрался с доктором Хаусом. Говорил с разными врачами, у них тоже разные мнения — возможна или нет такая диагностика в медицине. Я сам чаще смотрю исторические сериалы. Понятно, что это фантазия, но неизбежно привязанная к историческому контексту. Посмотрев, обращаюсь к справочникам, ищу в «Википедии», как и что было на самом деле.
То есть «Википедия» это не дурной тон?
Любую продукцию хорошо употреблять с энциклопедией или хотя бы «Википедией». Например, каждая минута моего любимого «Фореста Гампа», на самом деле, наполнена отсылками к американской истории. Существует мнение, что «Википедия» врет. Но, я проверял — обычно другие источники врут гораздо сильнее. Хотя бы потому что в книгах нет такой перепроверки. Я бы даже сказал, что «Википедия» стала сложновата для неподготовленного человека.
Фото: Анна Майорова
Сколько времени надо уделять науке каждый день, чтобы стать чуть лучше?
Есть два пути. Первый вариант: ты постоянно чему-то учишься. Читаешь, смотришь, ходишь на мероприятия, знакомишься с лекциями на «Постнауке», следишь за новостями.
Второй вариант: ты ничего не изучаешь, но постоянно об этом думаешь, проявляешь любопытство, включаешь в картину мира целую вселенную. Это совершенно другое качество жизни, когда у тебя в голове есть вопрос «а как это так?».
Вместе получаются две разные грани. Мне кажется, это не столько может сделать человека образованнее, сколько изменить его отношение к жизни. Когда ты понимаешь, что этой планете 3,5 млрд лет, а ты переживаешь, что твой молодой человек тебе не перезвонил… Да что там переживать? Через миллиард лет от него даже молекулы не останется!
Фото: Анна Майорова
Тогда, каков смысл разбираться в науке? Если от всех нас и молекулы не останется…
Научная подкованность дает ощущение свободы — ты можешь подняться над бытовухой, над суетой и полететь, как во сне. Наука дает навыки скепсиса: прежде, чем что-то говорить, надо это доказать. Научное мышление может применять бухгалтер, домохозяйка, студентка-филолог, кто угодно! Человека, который живёт научной картиной мира, сложнее обмануть. Чем более образован человек, тем сложнее его вовлечь во что-то фанатичное.
Наука это, своего рода, переключение. Кстати, не сложнее бесконечного любовного сериала с сотнями героев. Кроме того, наука по своей идеологии, мне кажется, более добрая, чем другие идеологии. Например, среди советских диссидентов преобладали ученые, и именно они сделали это движение мирным, а не террористическим. Для ученых не существует государственных границ: они — граждане мира. Наука не бывает русской или американской: она — мировая. Наука толерантна! Даже к тем, кто в ней не до конца разбирается.
Спасибо фестивалю TimeCode и проекту «Энергия науки» за помощь в подготовке интервью.
