Егор Бероев о жалости к депутатам, стремлении к Голливуду, отношениях «кино — власть» и почему стоит посмотреть «Дед Мороз. Битва магов»
Когда на экраны вышел фильм по роману Бориса Акунина «Турецкий Гамбит», Егор Бероев, сыгравший в нем главную роль, стал одним из самых популярных российских актеров. С того момента он успел сняться более, чем в сорока фильмах. А еще занимается благотворительностью, много путешествует и считает, что жизнь в деревне может сделать нас лучше. Об этом он рассказал в интервью «Моментам», посетив Екатеринбург с премьерой фильма «Дед Мороз. Битва Магов», где сыграл трогательного и любящего отца. С 24 января фильм можно увидеть в ТЦ «Алатырь», в кинотеатре Синема Парк.
— Ваш фильм стал одной из завершающих работ года российского кинематографа. Как вы думаете, этот год чем-то отличился от других лет?
— Не понимаю, как происходит этот процесс: вот сидит в администрации человек и говорит: «А давайте этот год назовем, например, годом литературы!». И что?
Сейчас не хотелось бы говорить о проблемах нашего кинематографа, но хочется говорить о надежде, что будет больше фильмов для детей и актерского кино, когда мы будем снимать не картонный иллюстрированный псевдоисторический фильм про ненастоящие события, а начнем стремиться к подлинности. Есть надежда, что мы будем развиваться.
Некоторые качественные работы сейчас подвергаются дикой критике. Я только что встретил на фестивале в Лондоне уважаемого режиссера Алексея Учителя. Он выпускает картину, которая уже вызвала большой резонанс. Это история любви балерины Матильды Кшесинской и Николая II — было заявление, что фильм оскорбляет религиозные чувства. Прокурор из Крыма сказала: «Как можно снимать такое кино?». На вопрос, смотрела ли фильм, она ответила: «Я не смотрела, но мне доложили». Я знаю, что такой человек, как Учитель очень долго изучал историю, прежде чем начать снимать. Такие работы, как эта, должны войти в историю кино.
«Есть надежда, что российский кинематограф будет развиваться». Фото: Александр Мамаев
Я надеюсь, что история сложных государственных перипетий не проникнет в киноотношения. Потому что кино — это особенное взаимодействие людей, каждой единицы, которая в этот момент есть на площадке. Когда звучит «Камера! Мотор! Начали!», все замолкают и работают на эту минуту, которая будет смонтирована и останется в кино.
— «Дед Мороз. Битва Магов» вышел с претензией на Голливуд: сложные спецэффекты, одна сцена сменяет другую, много яркой графики…
— В сценах со сложной постановкой я не участвовал. Наша история с Ксенией [жена Егора — прим.ред.] — добрая и светлая. Не представляю настроения моих друзей — Феди [Бондарчука — прим.ред.] и Леши Кравченко, которых подвешивали на канатах, заставляли прыгать и падать — это та школа, которую нам еще проходить и проходить. Сейчас мы на пути к американскому кино, когда актеры делают потрясающие вещи. К сожалению, мы отстаем лет на пятьдесят и только учимся сохранить эмоцию, когда вокруг ничего нет, только техника. А графику к пустоте художники добавят позже.
— Первоначальный вариант сценария сильно изменяли в ходе работы?
— Порой сумасшедшие идеи возникали во время съемки. Пока мы находимся в импровизационном подходе к фильмам, поэтому многое соединяется на площадке. Сцены с Ксенией мы репетировали долго, меняли текст, утверждали его — была очень подробная и живая работа.
— Этот фильм — такая сказка о новогоднем волшебстве. Какие у вас любимые сказки, вы читаете что-то дочке?
— Очень важно, что в ваших словах проскользнул жанр «сказка». Мы все воспитаны на русских-народных сказках: Баба Яга, Кощей Бессмертный — наши архетипы. Мы с детства читали дочери, теперь она сама читает очень много. Карлсон прочитан уже раз десять, Мумми Тролли, много современных авторов и классики, например, Алиса в Стране чудес.
«Порой сумасшедшие идеи возникали прямо во время съемки фильма». Фото: Александр Мамаев
— Егор, а если не искусством актера, то какой профессией вам хотелось бы овладеть?
— Я бы стал землепашцем. Деревня, сбор грибов и рыбалка, работа с деревом — выстрогать стол, шкаф, заниматься с животными — это мое. Стал ли я актером, потому перед моими глазами был пример? Скорее всего, да. Но я люблю свою профессию, с ней я посетил много стран, познакомился с интересными людьми. А вообще, очень долго я мечтал снимать людей для National Geographic и ездить по миру.
— В одном интервью вы рассказывали, что даже жили в эфиопском племени…
— Поездка в Африку показала мне, что порядочность не зависит от интеллигентности, а интеллигентность не зависит от образования и количества прочитанных книг. Я встретил в племени очень чутких людей, которые понимают, что такое такт и отношение к старшему поколению, понимают, что такое отношение к другу. В деревне или в племени людям проще отделять плохое от хорошего. А в нашем социуме люди чаще ошибаются.
Мне жалко скорее депутата из Государственной думы, чем ребенка из интерната для особенных детей, потому что этот человек, который лежит в отделении милосердия, он сильный духом, он борется и при этом радуется жизни. А депутат, который призван служить народу и пытается украсть деньги из бюджета — ради чего он живет? Я считаю, что общения с людьми земли — в монастырях, в деревнях, всех нас может сделать лучше.
