Эти картины побывали в Европе, увидели свет в США и ОАЭ, на очереди — Екатеринбург
На холсте, оставляя за собой яркий след, летят драконы, птицы и причудливые звери, названия которых сходу не скажешь. В работах московского художника Ростана Тавасиева мягкая игрушка вступает в конструктивный диалог с краской. Хочется поучаствовать. «Мои картины часто руками трогают, ничего не поделаешь», — говорит Ростан. Его работы побывали на сорока выставках, увидели свет в Европе, Великобритании и ОАЭ, а изобретенный им художественный метод «бегемотопись» возможно имеет психотерапевтический эффект. В Екатеринбурге Ростан посетил открытие выставки «Проявление» в Ural vision gallery и успел дать «Моментам» искреннее интервью.
— Ростан, не буду скрывать: не терпится узнать о вашей технике «бегемотопись» — что это за явление?
— Точнее будет сказать — творческий метод. Это способ писать картины, используя мягкие игрушки. С их помощью «бегемотопись» позволяет играть на холсте, рассказывать истории и передавать чувства. То же самое, что и все остальные виды живописи, только чуть-чуть веселее и, мне кажется, чуть более искренне.
— Но сейчас вы «пишете» не только бегемотами…
— Моя первая картина была нарисована именно бегемотами — розовыми, икеевскими. Сейчас, к сожалению, их уже сняли с производства. Когда я стал внимательно разрабатывать этот метод, понял, что придумал новое явление и осознал, что нужно придумать его название. Так родился термин — «бегемотопись».
На холстах Ростана оживают игрушечные звери. Фото: Владимир Жабриков
— Этот метод кажется не просто художественным. В нем определенно есть что-то из психологии.
— У меня нет медицинского образования, я стараюсь не влезать в эту сферу и в чужие головы. Меньше всего хочется быть «народным целителем». Но когда я научил «бегемотописи» практикующих психотерапевтов, они описали ее как лечебный метод. У них уже есть «игрушкотерапия» и «краскотерапия», а тут получается синтез. Игрушка снимает тревожность и возможный стресс от творческого процесса. Нарисовать игрушкой по-настоящему плохую картину, по-моему, невозможно. Я пробовал — не получается. С тебя снимается вся ответственность: рисуешь не ты, а предмет. И от его лица ты рассказываешь о своих переживаниях.
— У вас даже открылась студия «бегемотописи» в Москве.
— Впервые сделать на основе «бегемотописи» образовательную программу я попробовал в екатеринбургском ГЦСИ, на выставке «Звериный стиль». Это была первая школа «бегемотописи». Попробовал — сработало. Оказалось, что не только я, но и другие люди могут с интересом и удовольствием использовать этот метод для творческой самореализации. Потом несколько раз я проводил мастер-классы в Москве, Питере и Грозном.
Одно из полотен художника. Фото: Владимир Жабриков
— Игрушки — это некий символ?
— Игрушки — очень удобный инструмент, у них мощная символическая система. Они сами по себе производят сильное впечатление: зрителю легче принять образ, связанный с приятными и чистыми детскими воспоминаниями. Кроме того, игрушка очень правдива, сказанное от ее лица находится на территории игры, где понятия «правда» и «ложь», не действуют.
— Есть какие-то истоки у ваших картин, на что вы опирались?
— Абстрактная живопись. Если убрать игрушки с холста, получится обычная абстрактная картина. Сама технология работы не кистью, а мягким предметом, знакома мне со времен поступления в институт. В Строгановке мы иногда наносили краску на бумагу поролоновой губкой — очень удобно и получается ровное покрытие поверхности.
— Когда вы впервые приехали в Екатеринбург, говорили, что здесь агрессивная среда. Что-то изменилось с того времени?
— Это был 2003 год, тогда мне действительно так показалось. Город был совсем другой. В Москве, кстати, среда тоже было не намного мягче. Екатеринбург стремительно меняется, с каждым годом становится все человечнее.
Фото: Владимир Жабриков
С мягкими работами Ростана Тавасиева можно познакомиться в Ural vision gallery. Выставка «Проявление» будет работать до 26 февраля.
