Лекарство или наркотик? Епископ Евгений Кульберг — об антицерковных фильмах, цензуре и некомпетентности СМИ

— Тема церкви довольно часто поднимается в кино, литературе. Как вы считаете, может ли искусство критиковать церковь? Как вы относитесь к антиклерикальным фильмам?

— Вопрос в том, что мы считаем антиклерикальными фильмами. Церковь состоит из людей, а люди не безгрешны, они несут в себе страсти и заблуждения. Конечно, кто-то должен об этом сказать. Если человека не остановить, он может далеко уйти. Писатели, поэты, художники, порой видя проявления таких страстей в церковной среде, о них писали. Вопрос, с какой целью. Если для того, чтобы помочь обществу увидеть свою неправду и исправить ее, то это воспринимается горько, но как лекарство, которое может положительно повлиять на среду. Если же произведение создается для того, чтобы полить грязью, несуществующее выдать за существующее и популяризировать порок, то оно  будет не лекарством, а скорее наркотиком.

Фото: Владимир Жабриков

— Приведете примеры? 

— Творчество Федора Михайловича Достоевского показывает много пороков общества и в том числе священнослужителей. Ранний Лев Николаевич Толстой. Если касаться кинотворчества, то фильм Павла Лунгига «Остров». Там показаны проблемы,  существующие внутри церкви, но сделано это без глумления.

А совершенно не соответствующим ни общественной, ни церковной действительности я воспринимаю фильм «Левиафан». Я в нем вообще не увидел правды, ни одного положительного героя и никакой надежды. Режиссер с сотоварищами изобразил безысходность, потому что она живет в душе автора, но в жизни таких священнослужителей, чиновников и людей, которые показаны в фильме, нет в такой концентрации и безумии, в каких они представлены у Звягинцева.

Кадр из фильма «Остров» 

Кадр из фильма «Левиафан»

— Вы обсуждаете эти произведения в своей среде?

— У нас есть Патриарший совет по культуре, который возглавляет епископ Тихон Егорьевский. Я так понимаю, там какой-то мониторинг осуществляется. Есть много дискуссионных церковных площадок, молодежных объединений, которым это интересно — они вместе смотрят фильмы и обсуждают их. Но вот официального церковного органа цензуры, который бы отсматривал киноленты или перечитывал книги и выносил суждение, сегодня не существует.

— Вам бы хотелось, чтобы он был?

— Мне бы хотелось, чтобы у наших сограждан такой орган был в голове, где-нибудь в мозжечке. Знаете, это как смотришь на человека, который начинает употреблять наркотики и удивляешься, почему у него не остановится рука, когда он протягивает ее к этой отраве, почему он не спрашивает себя: «Стоп, а зачем мне это нужно? Я не буду». Тот же самый вопрос должен задаваться, когда подобные суррогаты предлагаются нашим согражданам в виде видеопродукта. Они проводят целые сутки, месяца и чуть ли не годы у телевизора и потребляют этот, ну если не ядовитый, то совершенно бесполезный для них продукт. Мне жаль, что такой орган не включается в голове наших сограждан.

Что касается церкви, ну нет такой задачи смотреть и как полицейский махать палкой: «Ай-яй-яй, это нельзя, а вот это нужно». Если люди задают вопрос, то пастырь должен сказать: «Если вы сами не можете разобраться, я посмотрю и скажу, хорошо это или плохо». Если священник не имеет такой компетенции, то он обратится за советом к специалисту: культурологу или просто к авторитетному интеллигентному человеку, чтобы он помог ответить на вопрос «Это произведение хорошее или принесет скорее вред».

Родилось такое произведение как «Майн кампф», например. Если бы в свое время нашелся круг людей, которые сказали бы «Ребята, ни к чему хорошему это не приведет», то может быть Германия не находилась бы в таком жутком состоянии, в котором она оказалась в 30-40-х годах прошлого столетия, и не было бы сегодня в Европе тех проблем, которые она переживает. От того, что мы будем смотреть и слушать, реально зависит, какие проблемы будут через 5-10 лет в нашем обществе. Будет у нас гражданская война? Кто-то хочет гражданскую войну? Я думаю, что подавляющее большинство не хочет. Люди хотят мирно жить, спокойно воспитывать детей, заниматься созиданием. Но от неумеренного потребления медиапродукции, от промывки мозгов могут быть проблемы. Но нельзя навязывать свое мнение, заставлять людей прогибаться под мнение того или иного священника. Христос же никого не заставлял веровать. Он дал людям такую возможность.

Фото: Владимир Жабриков

— Вы упомянули про медиапродукт. У вас есть замечания к тому, как СМИ освещают темы, связанные с церковью?

— Некомпетентность. К сожалению, она практически поголовно присутствует в публикациях, которые затрагивают церковную тематику. Очень часто, даже почти всегда, у текста есть некий повод и заранее определенный вывод, к которому хотели прийти, а в середине галиматья, которая не соответствует ни изначальным условиям, ни итоговому ответу. В 2016-м я не встретил независимых СМИ, независимых журналистов. Почти не встретил. За редким исключением. Журналистов, которые искренне хотят разобраться в ситуации, погрузиться в смысл проблемы, практически нет.

Мы сегодня говорим: «Посмотрите, какая плохая Европа, какая плохая Америка! Как они плохо пишут о России!». Мы живем в России, видим, что здесь происходит, и имеем возможность почитать, что пишут о нас в Европе: мы захватили Крым, мы проливаем кровь мирных жителей, у нас нет свободы и демократии. Но это же не так. Мы говорим, какие они плохие, как зависят от своих хозяев и не могут написать по-честному. Вот именно то же самое хочется сказать об отечественных СМИ, которые пишут о церковной тематике. Такое ощущение, что тот же самый дядюшка Сэм или тетушка Меркель заказали, что о строительстве храмов надо писать плохо, в раздраженной форме; что  человек верующий всегда ненормальный; что священнослужители хотят захватить все рычаги управления обществом и править им. Какая дикость.

Очень грустно, что у людей, которые читают эти СМИ, рисуется образ, который не соответствует действительности. То хорошее, что человек может получить в церкви, он не получает, потому что у него формируются неправильные представления. И мне бы хотелось пожелать в наступившем 2017 году, чтобы было по-честному. Мы же хотим по-честному жить? Мы же постоянно говорим: «Давайте, чтобы у нас были честные чиновники, давайте, чтобы у нас были честные политики, финансисты». Мне бы хотелось пожелать, чтобы наши журналисты, наши СМИ захотели, постарались быть честными и по-честному написали. Не чернушку, а позитивный жизнеутверждающий материал, чтобы жизнь вокруг нас и на страницах, в том числе портала «Моменты», была нестрашной.